— Какие же пути привели ко мне саму мадам Рыкову?
— Сложные, — вздохнула та.
— Может, прекрасная незнакомка назовет мне наконец свое истинное имя? — продолжал изощряться Говорунов.
— Конечно…
Соня выдержала театральную паузу, вновь улыбнулась и торжественно произнесла:
— Агафьева Ирина Андреевна.
Лицо Говорунова мгновенно переменилось. О, сколько раз Софья наблюдала это зрелище и изображала его сама на сцене: маска восторга плавится, словно воск, преобразуясь в выражение негодования и недоумения.
— Что это значит? — бесцветным голосом осведомился Николай Вячеславович.
На удивление быстро справился с обязанностями бармен. Он преподнес Соне и Говорунову пару бокалов с шампанским. Девушка отпила глоток.
— Это значит, что я — родная дочь Агафьева Андрея Григорьевича, в прошлом авантюриста-старателя, впоследствии — служителя церкви отца Андрея, зверски убиенного неизвестными.
— И что же Ирине Андреевне хочется знать? — словно боясь спугнуть рыбу, только что начавшую клевать, спросил Говорунов.
— О-о-о… — протянула Соня. — Знать мне не хочется ничего, а вот получить справедливо причитающуюся долю от золотого прииска, одним из главных владельцев которого являлся мой отец, — очень даже…
— Я не понимаю, о чем вы говорите! — гневно воскликнул Говорунов. — Вас снабдили ложной информацией!
Дальше Николай Вячеславович говорил тише:
— Да, я действительно занимался разработкой золотых приисков много лет назад вместе с вашим отцом. Только идея провалилась. Мы ничего не нашли.
Конечно, Соня не поверила ни единому слову владельца ночного клуба.
— И вообще, что я с вами говорю! — продолжал Николай Вячеславович. — Насколько мне известно, у Андрея Агафьева не было детей. А вы, по всей вероятности, — обычная аферистка, слышавшая звон, да не знающая, откуда он. Короче, если вы сейчас не оставите мой клуб, я позову охрану!
Соня поставила бокал на барную стойку и укоризненно покачала головой.
— Ай-яй-яй! Неужели родители не учили вас правилам хорошего тона при общении с дамами, Николай Вячеславович? Я на вас обижусь!
И без того красное лицо Говорунова стало еще ярче. Теперь он походил на рака после продолжительной варки.
— Убирайтесь! — заорал, брызжа слюной, он. — И чтобы я вас в своем клубе больше никогда не видел!
— Ухожу, ухожу! — ухмыльнулась Соня. — Но о причитающейся мне доле не забуду!
С этими словами она зашагала прочь.
У выхода охранник окинул ее мрачным взглядом, но ничего не сказал. Актриса наградила его воздушным поцелуем. Должно быть, со стороны она казалась чрезвычайно наглой, но на деле сильно разволновалась, отчего у нее чуть дрожали коленки.