Чуй осклабился:
– Логично. Тогда, может, и бабу вслед за Костоправом наладить? Чтобы тому не скучно было, а?
– Не болтай, о чем не знаешь, нехристь! – оборвал его Ноздря. – Всему свой срок. Помнишь, Безверхий еще год назад трендел: «Только б Костомаров не пронюхал, тогда и мне, и вам облом выйдет». Но тогда не пришел еще час Костоправа. Так и с телкой – она еще не выбрала свой срок. Пока.
При этих словах оба посмотрели на свои часы. Одинаковым был не только жест, но и ход мыслей подельников. Кем бы ни была женщина, помилованная Скотчем в подъезде дома 27 по улице Фрунзе, она просто не успеет встрять им поперек.
Оба дорогих часовых механизма показывали сорок шесть, нет уже сорок семь минут четвертого. Из этого следовало, что до начала операции остается восемнадцать часов тринадцать минут. И восемнадцать часов четырнадцать минут до ее завершения, поскольку моментом исполнения контракта считалась передача героина курьеру.
Первой партии с символическим клеймом «made in Чуй».
За окном бревенчатого пятистенка на окраине Саратова догорал короткий зимний день. В окно смотрела пустыми глазницами «адамова голова».
2. Джип с бантиком
Весь следующий день питерская оперативно-следственная бригада пребывала в состоянии злой трезвости. Не в смысле веселящих душу и сердце напитков, – хотя и это тоже, – просто трезво были оценены все возможности, чтобы продолжить работу по делу «Древоточцы». После того, как деньги по контракту отметились на счете ФСО в Стена-банке, подтвердив тем самым факт поставки алюминия в Венгрию, оставалась единственная возможность доказать преступный умысел – подтвердить, что отправленный алюминий был не марки А6N.
Тогда и деньги можно будет вернуть, а то уж больно высокая цена за колготки Людочки Стерлиговой!
Итак, теперь надо работать по заводу. Но уже первое ознакомительное посещение этого предприятия, занимавшего территорию площадью в несколько городских кварталов на левом берегу Волги, показало, что задача предстоит не из легких. Вся финансово-хозяйственная система гиганта была выстроена таким образом, чтобы его руководству было легче и безопаснее воровать. Каждый цех, а иногда даже участок, представлял собой отдельное юридическое лицо со своей бухгалтерией и отчетностью. Соответственно, и каждая тонна алюминия перепродавалась несколько раз, не выходя за пределы заводской территории. Но чтобы разобраться во всем этом, не хватило бы и года.
Местные органы – от ментов до эфэсбэшников – естественно, не обходили Саратовский алюминиевый стороной. Но щипали исключительно по мелочи. Благо возможностей возбудить уголовное дело, а потом закрыть его в связи с «деятельным раскаянием» фигуранта – да здравствует статистика! – было, хоть отбавляй. Однако всерьез САЗом не занимались по одной, но очень веской причине: совет директоров возглавлял двадцатитрехлетний вундеркинд, недавно окончивший Сорбонну, да так и живший в Париже. По случайному совпадению, он же являлся единственным отпрыском губернатора области.