«Ну и ладно, что из этого?».
«А ты сама, голубушка, подумай!»
И Маша вспомнила, что перед отлетом бросила Вадиму письмо электронной почтой, где, на всякий пожарный, называла рейс и время прибытия. Еще Маша вспомнила, как при малейшем намеке о Леве Кизиме на скулах Токмакова играли желваки.
Как известно, все правоохранительные и силовые структуры – узаконенный государственный рэкет. По логике, один шаг до просто рэкета. И, похоже, Вадим его сделал. Маша добиралась от аэропорта до Измайловского проспекта несколько часов. За это время решительный человек с машиной легко успеет не только автобус обчистить, но и банк, и примчаться в свой двор и обеспечить себе алиби, снимая кошку с дерева, – такие подробности надолго запоминаются.
Точно, так оно и было!
Вернув на подобающее место задранную юбку, Маша села на край ванны и включила воду. Ловила холодную струйку воды узкой ладонью. Ее красивые соболиные брови сошлись к переносице.
– Что-нибудь не так? – спросил Вадим, помнивший, что сошедшиеся брови – грозный признак.
– Все не так, – сказала Маша колючим, как ершик для чистки посуды, голосом. Таким голосом можно было бы отчистить от многовековой грязи всю ванную. – Иди, уже поздно, а ты ведь ходишь на работу к девяти.
– А что ты мне хотела шепнуть по секрету?
– Ничего, – криво усмехнулась Маша. – Это была, как ты любишь выражаться, оперативная комбинация.
– Рад, что научил тебя чему-то.
Маша кивнула:
– Дай сигарету.
– У меня «Капитан Блэк».
– Все равно.
Щелкнула зажигалка, выметнув хищный узкий язычок.
– Я пошел?
– Иди, – сказала Маша, подумав: «Ненавижу и люблю».
Закрывая за Вадимом медную задвижку, она надеялась на четверть часа одиночества. Но все обернулось по-другому.
3. Меморандум Токмакова
«Капитан Блэк» оказался сродни капитану Токмакову – кружил голову и продирал до селезенок. После нескольких затяжек собственные выводы относительно рэкетирской сущности Вадима уже не казались Маше столь бесспорными. Ведь он не знал о кассете, за которую Дим Димыч хотел получить в «Рейтере» не меньше ста тысяч кусков. И уж тем более Токмаков не мог предположить, что в автобусе поедут артисты, вернувшиеся с зарубежных гастролей. Следовательно…
И тут раздался стук в дверь. Стук был вкрадчивый, похожий на условный:
– Ты помнишь, Мэри, что нам обещала?
Маша узнала голос Гека:
– На пятилетней годовщине «Бережка»? После того, как всех нас выгнала твоя подружка.
Она не ответила. Вспомнил бы еще, урод, что было до девяносто первого года. А редактриса, хотя и не была в действительности Машиной подружкой, выперла Гека и пару-тройку его забулдыжных приятелей совершенно правильно – нечего тащить в газету «заказуху». Причем, нередко, бандосовскую!