– Удивительно интересная история, – вежливо сказал я. Он кивнул.
– Я знал, что тебе понравится. Два дня репетировал. Ты вчера работал с французами?
– Осматривал местные достопримечательности, – ответил я. – Ребята из DST ошиблись. Это не тот человек.
– Знаю, – ответил Стрекалов. – Это не имеет значения. Я хочу, чтобы ты пригляделся к окружению Сиретта.
– Зачем? – удивился я. – Есть там, правда, одна милая девушка…
– С весёлыми сиськами? – усмехнулся Стрекалов. – Ну, к этой мисс лучше присматриваться лёжа. Или на ощупь.
– У меня такое ощущение, что вы всё это время за мной подглядывали, – сознался я.
– Так и есть, – согласился он. – Только не подглядывал, а приглядывал, так будет правильней. Помнишь Чэна?
– И он тоже? – удивился я. – Надо же. Никому верить нельзя. А у вас, я вижу, сложились тёплые отношения с китайцами?
– Не только с китайцами. С Кэрроллом я знаком уже лет двадцать. В своё время он выставил меня из Англии.
– Кто такой Кэрролл? – удивился я. Стрекалов расхохотался.
– Твой приятель, лорд Гренвилл. В молодости у него был оперативный псевдоним: Кэролл.
– Ага, – сказал я.
Только сейчас я осознал, почему всё это время имя Чарльза казалось мне знакомым. Чарльз Латуидж Доджсон – настоящее имя Льюиса Кэрролла. Теперь понятно, почему Рихо так развеселился.
– Так, – рассердился я. – Всё мне надоело, жизнь стала немила, и вы, генерал, мне больше не указ. Тоже хотите поймать Абу аль-Хауля? Вам-то он зачем, вы же теперь покойник, да ещё с двухлетним стажем?
– Дурак ты, Андрюха, – серьёзно сказал Стрекалов. – Ни хрена не понимаешь. Сколько лет я с тобой мучаюсь, и каждый раз одна и та же прелюдия. Пока тебя не растолкаешь, пока тебе морду пару раз не набьют, толку от тебя – как от поросёнка – сала.
– Так объясните, – буркнул я. Стрекалов усмехнулся.
– Тебе как, попроще? Тогда расклад такой: сейчас в России делят власть. Между одними ворами и другими ворами. Поскольку я официально не существую, у меня развязаны руки. В отличие от тех людей, которые думают так же, как и я, но остались в России и ни черта сделать не могут. Денег у меня достаточно. За последние десять лет из России вывезено сотни миллиардов, и мне хорошо известно, кто владеет этими счетами. Пока ещё ни одна сволочь не отказала.
– Рэкет, – констатировал я. – Вы – уголовник, генерал.
– Я – экспроприатор, – жёстко ответил Стрекалов. – Ты же знаешь: говорить с этой мразью на языке закона можно, но очень недолго. Не смогут купить – убьют. Мы начали говорить с ними на их языке, и теперь к нам прислушиваются.
– Кто это – мы?