Вот не повезло! Увидел нас! Подходит. Начал сразу, без предисловий.
– Собрался я как-то из дому выходить, а тут, чуть не сбив меня с ног, заскакивает здоровенный парень в косоворотке и сапогах и как заорет: «Казаки фронт прорвали!» Я смотрю на него и думаю: «Какие казаки? Какой фронт? Где прорвали?» А тут и стрельба началась. Сразу несколько «максимов» «поливают». А парень все талдычит: «Прорвали! Прорвали!» и самогона требует, а у меня что, винокурня, что ли! Вышел я на крыльцо, смотрю, а тихая деревня, которой вчера еще не было, постепенно наполняется гомоном – красные партизаны отбирают у местного населения яйца и кур. Позвякивая колокольчиками, мимо промчалась тачанка. Бабка какая-то орет: «Что ж вы, ироды, делаете?! Вы же трудовую старуху грабите!» А те в ответ: «Молчи, старая, тебе потом Советская власть вдвое больше даст». Комиссар собрал на площади народ и начал молоть какую-то чушь, часто употребляя слово «товарищи». Парень куда-то пропал. Но тут же забежала девка в рваной юбке и с измазанным лицом, плачет и орет: «Погром! Погром!» А какой может быть у нее погром, если она не еврейка? А тут и казаки подоспели…
Смотрим мы на этого странного Помидорова и по его лицу видим – понимает он, что мы ему не верим. Но и не злимся и не останавливаем его. Не потому, что добрые и терпеливые, просто решили, что чем больше он воздуха вместе со словами выдохнет, тем быстрее у него наступит кислородное голодание и, как следствие, для него – безжизненное состояние, а для нас – тишина. А он не унимается:
– И пошла тут кровавая сеча! Окружили партизан казаки и давай их саблями рубить. А тут и фашисты подошли, смотрят издалека, не вмешиваются. Мушкетеры друг за другом гоняются…
В стране, где профессия политика сродни ремеслу писателя-фантаста, а каждый вахтер оборонного завода расскажет, как он голыми руками душил уссурийского тигра, подобные истории, поведанные случайными прохожими, не кажутся прямо-таки из ряда вон.
Однако в Помидорове чувствовался потенциал – казалось, он мог докладывать о своих злоключениях бесконечно. А нам срочно нужно было в библиотеку. Поэтому один из нас вежливо его спросил:
– А ты где работаешь, дядя?
– Как где? Сторожем на киностудии…
Я– писатель. Все, что я пишу – с моей точки зрения, полный бред. Но людям нравится. А меня это кормит и, надо сказать, неплохо. Открою один секрет, только, чур, никому! Я – не писатель. Я – переписыватель. Что это значит? А вот что…
У меня практически с самого раннего детства очень развито воображение. Оно настолько богатое, что я даже какое-то время могу жить в выдуманных мною же мирах.