Из доклада бригадира чертей: «Вызванные бредовыми галлюцинациями алкоголика Шмыгайло-Бурского, мы оперативно прибыли на место для организации его активного отдыха. На подходе мы заметили розовых шайтанов на верблюдах (эти по наркотической части). Доложили диспетчеру, взяли оружие и вступили в бой за клиента».
Директору местного отделения Секретной Службы
от тайного агента капитана Нежева
Рапорт
20 мая сего года в 23:20 в городском вытрезвителе (в который я внедрен) мною был замечен гражданин, находящийся в алкогольном опьянении. Он по всем приметам совпадал с директором городского рынка Жадиным П.С. Так как секретный приказ № 076 гласит, что вор должен сидеть в тюрьме, я подкинул Жадину П. С. (оказавшемуся в дальнейшем гр. Шмыгайло-Бурским, оперным певцом из столицы) 5 граммов кокаина.
Произошедшую ошибку прошу списать на хроническую загруженность работой и предоставить мне очередной отпуск.
Из устного рапорта старшего каравана розовых шайтанов:
«В 23:40 в дежурке сработала сигнализация. Мы вскочили на верблюдов и поскакали. Прибыв на место, мы обнаружили незнакомого пока нам гражданина. От него исходил райский аромат кокаина. Он пребывал в прострации. Поняв, что уже пора, мы слезли с верблюдов и начали ритуальный глюкотанец под названием «накрыло». Неожиданно, без объявления войны, на нас напали зеленые черти. Эти пьяные буяны начали избивать нас цепями и кастетами, но мы успели курнуть и улететь. Раньше между нами конфликтов не возникало, поэтому прошу Вас, Ваше Пыхтейшество, направить ихнему начальству нашу ноту глубокого возмущения и протеста.
Старший Шайтан Косяк-заде».
Начальнику
Большепальцевского-на-Ноге райотдела милиции
от начальника медвытрезвителя майора Пугачева Рапорт
(продолжение)
Около полуночи гр. Шмыгайло-Бурский, продолжавший находиться в невменяемом состоянии, посмотрел на нас с капитаном Нежевым безумным взглядом и дико заорал: «Верблюды!»
Из разговора майора Пугайло с женой: – И как заорет этот алкаш гребанный: «Верблюды!». Это мыто с Сашкой Нежевым верблюды?! Ну и выписали ему по полной, чтобы за языком следил. А для пущей науки, чтобы на будущее знал, раздели его и к спине скотчем сидение со стадиона (то, что у фанатов забрали) примотали – пусть по утру сам себя верблюдом почувствует – и закрыли его в шкафчик в раздевалке.
Из истории болезни
находящегося на излечении в психоневрологическом диспансере
гр. Шмыгайло-Бурского
(записано со слов больного):
«19 мая с Курского вокзала г. Москвы я выехал на гастроли. Позднее, ужиная в вагоне-ресторане, употребил 400 грамм коньяка в компании двух девушек, представившихся Людой и Наташей. Позже, взяв в буфете три бутылки водки и соответствующую закуску, мы всей компанией пошли ко мне в купе. Дальнейшее помню смутно. Проснулся утром в тесном, абсолютно темном, ящике. Сзади, на спине, что-то мешало двигаться. Я изловчился и пощупал рукой: звиздец – у меня горб вырос! Когда я уезжал на гастроли, жена Люся сказала, чтобы я вел себя скромно, чтил священные узы брака и потом добавила: «Хотя, горбатого могила исправит!» И вот итог – горб вырос, и я в могиле. Спасли меня два добрых человека, одетые во все белое. Выкопали меня, взломали гроб и отрезали горб. Сейчас я у этих хороших людей проживаю. Женщин боюсь, водку не пью. Прости меня, Люся!