– Вон как ты заговорил, падлюка! – возмутился Песковатский. – Забыл все, что я для тебя, гада, сделал.
– За то, что сделал, спасибочко. А сейчас, если что, у меня такое найдется…
– Ну смотри, Галин, – прервал его Песковатский, – тебе жить. А сколько, это только от тебя зависит. – И отключил телефон.
«Значит, надо все отвезти к брату, – подумал майор. – У него надежнее будет, все-таки ячейка сейфа. Сейчас и отвезу», – решил он.
Двое парней остановились у двери. Один поднял руку к звонку.
– Не надо, – шепнул напарник. – Он выйдет сейчас. На глушняк не бей. Вдруг не все записи будут.
Послышались шаги. Щелкнул замок. Едва дверь открылась, один из парней ударил Галина кулаком в подбородок.
– Ты чего-то забыл? – раздался женский голос.
Из спальни вышла плотная женщина. Удар ножа пришелся в область сердца. Поймав падающее тело, один из парней отнес его назад и положил на кровать. Накрыл труп одеялом. Второй, заклеив Галину рот скотчем, за ноги подтащил его к ванной комнате, поднял валявшийся дипломат и открыл его.
– Все тут. И кассеты, и фотографии. Все как Оборотень говорил. Мочи и уходим.
– Помоги. Тяжелый, сука, – позвал напарника тот, что был в ванной комнате. Вдвоем они подняли майора и положили в ванну. Включили воду. Майор, замычав, попытался сесть и получил удар рукояткой пистолета в висок. – Давай и бабу сюда, дольше вонять не будет, – предложил один.
Они направились в спальню. В квартиру вошел человек в маске и с пистолетом с глушителем. Первым получил пулю в лоб державший убитую, второй – в висок. Подхватив дипломат, неизвестный заглянул в ванную. Закрыв кран, приставил глушитель ко лбу Галина и нажал курок. Выйдя, начал не торопясь обыскивать квартиру.
– Значит, взяли беглых, – усмехнулся Горец. – Сроку-то по пять-шесть осталось, а сдернули. Значит, что-то за ними было.
– Да хрен с ними. Нам-то что делать? – Кубинец посмотрел на Горца. – Дед чего-то замолчал. Вроде стрелку забили, а он в отказ пошел. Приболел, говорит.
– В натуре у него внук есть? – спросил Бурый.
– Есть где-то. А тебе что?
– Да просто базар слышал…
– Внук Деда – это, считай, ключ ко всем его сокровищам, – сказал Кубинец.
– Слушай сюда, Куба, – надвинулся на него Горец. – Не советую говорить и даже думать об этом. Еще раз услышу, Деду отдам. А что с тобой сделают, сам понимаешь.
– А почему, Леха, тебя Кубинцем прозвали? – спросил Бурый.
– Был на Кубе, – вздохнул тот. – Мать с отцом там работали, какие-то болезни лечили, ну я тогда и родился. С детства кличут Кубинцем. Старики мои какую-то заразу подхватили и спеклись, как только в Союз вернулись. Я спасся, наверное, потому что, когда мне три года было, меня батя к своей матери отправил. Старушка быстро крякнула, меня в детский дом в Волгограде сдали. Восемь лет мне было. А ты уши не ломай, – обернулся он к Горцу. – Яж говорю, услышал в баре, как двое про внука Деда чирикали, вот и спросил.