Генерал удивился, ибо никак не ожидал от супруги такого ответа.
— Ты хочешь сказать, что будешь стоять рядом и наблюдать, как она рушит свою семью? Потому что считаешь совет недопустимым вмешательством? Она не перестала быть нам дочерью, став женой Алана, и наша любовь к ней осталась прежней.
— Разумеется, осталась, — резко ответила Огаста. — Но, если ты вспомнишь закон, как и заповеди повседневной жизни, то поймешь, что ответственность за нее теперь целиком лежит на Алане. Для женщины женитьба — гораздо большее изменение в образе жизни, чем ты себе это представляешь. Происходящее между ними наедине касается только их, и любое наше вмешательство — ошибка. — Она сухо улыбнулась. — Как бы ты повел себя, Брэндон, если бы мой отец предложил тебе совет относительно твоего поведения по отношению ко мне?
— Я говорю о совете Кристине — не Алану!
— И ты принял бы совет от своего отца?
Об этом генерал как-то не думал. Ему никогда не приходило в голову, что кто-то другой может озаботиться вопросами его личной жизни. Конечно, это ужасно… оскорбительно! Но тут совершенно иная ситуация. Кристина — его дочь, и он просит Огасту, ее мать, дать ей совет по части поведения и предотвратить беду, которая может с ней случиться…
Он открыл рот, чтобы выложить все это, но увидел по выражению лица жены, что никакие новые доводы не убедят ее в обратном. Усмехнулся и покачал головой.
— Я бы не возражал, чтобы твоя мать посоветовала тебе любить, а не только выполнять свой долг, если б сочла это необходимым. Просто не знаю, сочла бы или нет.
— Не сочла бы, — излишне резко ответила Огаста. — И я не буду предлагать советы Кристине, если только она сама не попросит меня об этом. Иначе создается впечатление, будто я знаю, что там у них происходит, и требую от нее объяснения по чему-то сугубо личному. Я не хочу ставить ее в такое положение и не хочу, чтобы она сочла меня назойливо любопытной.
Больше генерал ничего сказать не мог. Они спорили о разных эмоциях. Он позволил молчанию закрыть тему и более не собирался ее поднимать. Не мог поговорить с Кристиной сам, не знал, как начать, как избежать ее смеха над ним или обиды на него. Но он мог поговорить с Аланом Россом.
Чувствуя, что не может позволить себе ждать, пока представится такая возможность, на следующий день Балантайн отправился к Алану Россу, выбрав время, когда Кристина скорее всего отсутствовала. Но, даже если все сложилось бы неудачно и Кристина оказалась дома, он без труда нашел бы способ поговорить с Россом наедине.
Генерал не стремился к этому разговору, ибо не собирался ходить вокруг да около. Его чувства до предела обострились, очищенные от шелухи слов и светских ритуалов, и его совершенно не смущала вероятность откровенного обмена мнениями.