Маллен вежливо улыбнулся. Чувство чести никогда не позволило бы ему поделиться сведениями, которые стали ему известны за время службы у Пинчинов. Дворецкие, предававшие хозяев, по его разумению, позорили профессию. И он намеренно сделал вид, что неправильно истолковал вопрос, о чем оба они знали.
— Да, сэр, хотя пациентов, по большей части, в доме он не принимал. Кабинет доктора находится в Хайгейте.[4] Но время от времени к нам на обед приходили знаменитости.
— Да?
Маллен назвал имена нескольких известных хирургов и терапевтов. Питт их запомнил, решив, что в ближайшее время заглянет к ним, чтобы спросить их мнение о Губерте Пинчине, хотя и знал, что профессионалы склонны защищать коллег, даже когда это противоречит здравому смыслу. Однако всегда оставался шанс, что личная неприязнь или зависть развяжет язык.
Чуть больше он узнал от Маллена о привычках доктора, который очень часто задерживался допоздна. И ночи, проведенные им вне дома, не являлись чем-то из ряда вон выходящим. Никаких объяснений не требовалось: все понимали, что болезнь не ограничивает себя часами приема врача.
А несколько секунд спустя в дверь постучала служанка: хозяйка готова поговорить с ним, если он пройдет в утреннюю столовую.
Там его и ждала Валерия Пинчин, женщина вагнеровской стати, с широкими плечами и высокой грудью, синеглазая, с зачесанными назад волосами, одетая в черное. Внезапно ставшая вдовой, она скорбела не только об ушедшем муже, но и его жуткой смерти. На бледном лице читалась решимость противостоять всем невзгодам. Она настороженно смотрела на Питта.
— Доброе утро, мадам, — поздоровался Томас и прежде всего выразил приличествующие случаю соболезнования. — Позвольте выразить сочувствие в связи с понесенной вами утратой.
— Спасибо, — чуть натянуто поблагодарила Валерия и вскинула волевой подбородок. — Вы можете присесть, мистер… э… Питт.
Инспектор сел на стул по другую сторону стола. Она маленькими глотками пила чай, не предложив ему чашку. В конце концов, он навязал ей свое общество, не смущаясь свалившейся на нее бедой, ничем не отличаясь от крысолова или водопроводчика. Так что не имело смысла воспринимать его социально равным.
— Извините, мадам, — продолжил Питт, — но я обязан задать вам несколько вопросов.
— Я никоим образом не смогу вам помочь. — Само такое предположение возмущало ее до глубины души. — Как вы только могли представить себе, будто я что-то знаю о таком отвратительном… — Она замолчала, не сумев подобрать подходящего слова.
— Разумеется, не знаете.
Валерия не относилась к тем женщинам, к которым сразу хотелось проявить сочувствие. Питту пришлось вспомнить родственников других жертв и различные способы, позволяющие не сыпать соль на свежие раны.