Среди этого лабиринта улочек и проулков располагались и маленькие мастерские, где с работников драли три шкуры, а платили сущие гроши, и комнатки, где лишившиеся лицензий адвокаты или клерки готовили поддельные документы, бухгалтерские книги и квитанции; где фальшивомонетчики совершенствовали свое мастерство, а скупщики краденого меняли товар на деньги. И, разумеется, здесь хватало кабаков, ночлежек и борделей.
И над всем этим нависала тень огромных башен Вестминстерского аббатства, кафедрального собора, где проводились коронации, а Эдуарда Исповедника[5] похоронили еще до того, как Вильгельм Завоеватель отплыл из Франции, чтобы победить англосаксонского короля и подчинить себе Англию. За аббатством поднимались Биг-Бен[6] и Вестминстерский дворец, уже более шестисот лет, со времен Симона де Монфора[7], обитель «прародительницы парламентов».
Задавать вопросы в надежде получить ответы в этом крысином гнезде не имело смысла. Полицейские считались здесь заклятыми врагами людей, а чужаков местные вычисляли с той же легкостью, что и собаки, отталкиваясь от шестого чувства. В прошлом Питт здесь кое-кого арестовывал, но кому-то удавалось ускользнуть. Так что знакомцы у него здесь были… если и не знакомцы, то люди, которые знали, что пойдет им на пользу, а что может навредить.
Томас брел по сумрачным улочкам мимо болтающихся без дела, мрачного вида подростков, встречающих и провожающих его злобными взглядами. Он сутулился, подволакивал ноги, но не оглядывался. Запах страха они улавливали тут же, а уж тогда набрасывались, словно собачья свора. Так что он шел с таким видом, будто знал, куда направляется, а все эти узкие проулки — иной раз ширины хватало только для того, чтобы два человека могли протиснуться мимо друг друга, — для него дом родной.
Трещали балки, скрипели стены, частенько крысы разбегались при его приближении. Старики лежали в дверных арках, то ли пьяные в стельку, то ли умершие.
Питту потребовалось полчаса, чтобы найти человека, которого он искал. Тот занимался своими делами на ветхом чердаке. За высокий пронзительный голос Харриса прозвали Визгуном. Коротышка, с маленькими глазками и острым носом, он напоминал крысу. «Не хватает только длинного безволосого хвоста», — подумал Питт. Визгун писал письма для тех, кто не обучился грамоте, а заодно подделывал рекомендации и другие бумаги в соответствии с пожеланиями клиента.
— Чё те от меня надоть? — вскинулся Визгун. — Я ничё не делал, ничё такого, что ты можешь доказать!
— Я просто не стараюсь, Визгун, — ответил Питт. — Хотя, по правде говоря, мог бы многое накопать, если б возникло такое желание.