Вовсе не реагировало начальство семинарии и на жалобы ревностных семинаристов, что завхоз Филипп Плахотников, живший в одной из соседних келий семинарского общежития, каждую ночь водил к себе женщин, чем соблазнял многих.
На жалобы ректор отвечал, что это — частное дело завхоза. Между прочим, за махинации по хозяйству Плахотников был уволен, но принят в семинарию в качестве слушателя, закончил ее и стал попом. Так же между делом стал попом и шофер семинарской машины Юрий Петрович Кичигин.
Не думайте, что в попы посвящают только после окончания семинарии. Нет! Попами делают и не окончивших семинарию, и не учившихся в ней, и даже людей совсем малограмотных, но знающих церковное богослужение.
Следует подчеркнуть, что, по учению церкви, священником может быть только тот, кого сам бог избирает, и что на посвящаемого в сан снисходит благодать бога, которая перерождает человека, очищает его от грехов и делает сильным в мире. Каково же было наше удивление, когда один из нашей семинарской братии Алексей Донец признался после того, как его посвятили:
— Братцы, честное слово, при рукоположении я не ощутил никакой благодати! Да вы и сами видите, что она меня и не переродила и не избавила от слабостей: как хотелось курить, так и теперь хочется, как любил заглядываться на хорошеньких дамочек, так и сейчас заглядываюсь. А ведь и отец Иаков, и отец Дмитрий, и отец Александр на уроках твердили о перерождении.
— Да ведь это не сразу, а в течение всего священнического поприща, — доказывали ему однокашники.
Но и после никакого перерождения с Донцом не случилось, как не случается оно и ни с кем другим.
Вопреки евангельскому завету любить ближних и даже врагов своих, мы, семинаристы, замечали, что отцы-преподаватели жили между собой не в ладу, враждовали. Каждый старался иметь больше урочных часов, завидовал тем, кто хорошо преподавал. Вражда между ректором протоиереем Василием Кремлевым, инспектором иеромонахом Антонием Мельниковым и преподавателем игуменом Павлом Голышевым зашла так далеко, что двум последним пришлось искать убежища в других епархиях.
Тон в семинарии задавал ректор. Образованный человек, он не верил ни в бога, ни в черта. Помню, однажды я пономарил в алтаре. Проскомидию перед жертвенником совершал ректор отец Василий с семинаристом диаконом Алексеем Алексеенко. Было слышно, что вместо молитв ректор что-то с улыбкой рассказывает, а Алексеенко весело смеется. Я прислушался.
— …А тот монах взял и донес игумену монастыря что-де у соседа-брата в келии женщина, — говорил отец Василий. — Когда игумен постучал в дверь, брат раз — и спрятал девицу под кадку: большая кадка вверх дном стояла. Игумен зашел в келию и сел на кадку, догадался, в чем дело, а монаху-доносчику велел искать. Тот сюда-туда — нет никакой женщины. «А, знать, меня бес в смущение ввел, — сказал доносчик, поклонился в землю и удалился. А игумен говорит: «Я уйду, а ты выпусти ее, чтоб никто не видел, и положи сто поклонов». Так-то: сто поклонов не за согрешение, а за неосторожность, — закончил отец Василий и потребовал кадило. Кадя перед жертвенником, он, как бы подводя итог состоявшейся беседе, добавил: — Ну, отец диакон, у тебя есть дочь Людмила. Теперь еще постарайся заиметь сына Руслана.