* * *
С момента убийства важного подследственного прошло буквально несколько минут. Кровь ещё капала на немытый каменный пол. Тыгын среагировал быстро:
— Оцепить храм! Никого не выпускать!
Я добавил:
— Надо закрыть город, общий досмотр всех выезжающих. Послать десяток к дому второй жены Кадыркула.
Тойон тут же подтвердил моё предложение, но внимательно посмотрел на меня.
— Ты откуда знаешь?
— Потом объясню.
Гонцы помчались ко всем заставам. Это так, мёртвому припарки. Стены у города нет, можно выбраться из любого садика и втихую слинять. Мысль мне не давала покоя, как убийца мог выскользнуть из казематов? А шаман, который нас сопровождал, сообразил быстрее. Он вынул факел из держателя и прошёлся вдоль стен. В конце коридора, в тупике, пламя качнулось. Парень сунул факел бойцу и попытался сдвинуть руками каменную плиту. Она легко отошла в сторону по направляющим, открыв тёмный провал тоннеля. Убийца спешил и не задвинул плиту до защёлки, туда и метнулся Ичил. Я сдуру полез вслед за ним. Шустрый чёрт, я едва поспевал, сбивая в кровь костяшки пальцев. Следом за мной пыхтели ещё двое парней. Мы минут двадцать на карачках ползли по прямому ходу, пока не оказались в чьём-то саду. Следы преступника были хорошо видны на сырой земле, мы без помех шли по ним. Молодой шаман, как змея протискивался между колючими кустарниками, а я, изрядно запыхавшийся, уже за ним не успевал, и мне приходилось обходить заросли. Наконец я его догнал, он стоял возле куста, на колючках которого висел клочок ткани тёмно-зелёного цвета.
— Всё, теперь он не уйдёт, — сказал шаман и забрал тряпку, — сейчас поворожу.
Мы вышли из чужого двора, во избежание скандалов, несмотря на мою тамгу. Ичил развел из сухих веточек костерок, из пояса достал какие-то пакетики и бутылочки.
— Иногда надо, — пояснил он, — жизнь нынче тяжёлая.
Что это могло бы обозначать, я не понял. О чём-то своём, видать лепечет, о шаманском. Из бутылочки он капнул на лоскут вонючей жидкостью, что-то пробормотал. Потом намотал тряпку на ветку и сунул мне в руки.
— Я буду держать заклинания, ты сунешь ветку в огонь.
В костёр он кинул щепоть порошка из кисета, начал напевать, прищёлкивая пальцами. Я сунул тряпку, как он велел, в огонь, но тряпка не загорелась. Из неё пошёл белый дымок, пополз в разные стороны, а потом потянулся в одну сторону. Ичил махнул рукой, дескать, вперёд.
Мы пошли по улице в ту сторону, куда нас вёл дым. Ичил продолжал напевать заунывную мелодию, я, как по компасу, шагал за ним. Помню, сигареты были такие, «Дымок», очень некстати пришла в голову мысль. Но вот дым завертелся винтом и ровной струйкой потянулся в небеса.