Стукнула дверь в прихожей, и тяжелые шаги косолапого Петьки Бурмина вывели Дмитрия из задумчивости. Петр вошел в комнату и возился в темноте с керосиновой лампой.
— Здорово, Петруша!
— Тьфу, напугал! Я думал, тебя дома нет. А что ты тут сидишь в темноте?
— Предаюсь грезам…
— Очень на тебя похоже. Неужели опять влюблен?
— Что значит — опять?
— То и значит… Только-только пришел в себя после этой, как ее, Юленьки или Вареньки, и уже опять мечты в потемках…
— Петька, замолчи ради Бога, все ты умеешь опошлить! Скажи лучше, у тебя есть деньги?
— Есть немного, а что? — Осторожный Петя уже понял, к чему клонит его сосед, но продолжал надеяться на лучшее.
— Как что? Давай в долг!
— Много?
— Ну, не много, не много — на корзиночку фиалок. Не разоришься! Да не пугайся так сильно, в конце недели мне заплатят в издательстве за перевод — сочтемся.
— Так я и знал… Корзиночка фиалок! Вареньки-Юленьки! Мечты в потемках!
— Ладно, не строй из себя строгую матушку!
— Чай пить будем? Или влюбленным не положено? Не хочу осквернять твои мечты суровой прозой, но сегодня твоя очередь ставить самовар. Я принес из трактира расстегайчики, пока были теплые — просто пальчики оближешь! Сейчас уже остыли, но вкус, должно быть, не потеряли. Хочешь к чаю?
— Нет, спасибо. Я у Цегинских ужинал.
— Так это когда было? Небось три часа назад? И ты до сих пор сыт? Нет, голубчик, ты явно влюблен и поэтому не в себе. Разве человек с холодной головой и трезвым рассудком откажется добровольно от такой прелести?
Петя смачно надкусил один пирожок.
— М-м-м! Пища богов! — пробубнил он с набитым ртом. — Митя, ты так много теряешь!
Марта проснулась поздно и, открыв глаза, увидела на столике в своей комнате цветы. В маленькой плетеной корзиночке стояли свежие фиалки с бархатистыми листиками и распространяли потрясающий аромат.
«Что это? От кого?» Марта кинулась к цветам, уже зная ответ на этот вопрос. На карточке, выглядывавшей из фиалок, было написано: «Прекрасной панне от верного рыцаря. Д. К».
— Клавдия Тихоновна! — Марта побежала на кухню, откуда доносился аромат свежего кофе и сдобы. — А кто это принес?
— Мальчишка из цветочного магазина. Надо думать, от кавалера тебе презент.
Фиона, стоявшая на кухне в пеньюаре с чашкой в руке, взяла из руки Марты карточку и мельком на нее взглянула.
— На редкость пошло, — бросила она и вышла.
— Ну-ка, — Клавдия Тихоновна тоже взглянула на карточку. — Ничего не пошло, хорошо пишет, уважительно…
Приехав в Петербург, Марта думала, что будет жить с отцом и его новой женой. Багровы-старшие поселились в Павловске, на красивой добротной даче, купленной отцом по приезде. Деревянный дом, отделанный в русском стиле, с двумя верандами, был продан со всей обстановкой. Ремонта в доме не сделали и обстановку не поменяли, каждая мелочь напоминала о прежних хозяевах. Марта чувствовала себя здесь особенно неуютно — не только чужой дом, заставленный чужими вещами, чужие незнакомые люди вокруг, но и своя семья как чужая.