— Хочу, чтобы ты кое-что знала.
— Что именно?
Две медсестры прошли мимо, подталкивая каталку. На ней угадывалось чье-то прикрытое пледом тело с подключенной к нему капельницей.
— Все это — твоя вина.
Сибилла скрестила руки на груди.
— Как легко ты меня судишь, — бросила она, принимая вызов дочери.
Диана снова повысила голос:
— Ты никогда не задавалась вопросом: как я оказалась в столь плачевном состоянии? Из-за чего моя жизнь пошла прахом?
— Ну что ты, конечно нет! — с иронией ответила Сибилла. — Я пятнадцать лет наблюдаю, как моя дочь погружается в бездну, и только посмеиваюсь. А на прием ко всем парижским психологам я ее вожу, чтобы соблюсти приличия. Стараюсь разговорить, пробить кокон молчания — всего лишь для очистки совести. — Она перешла на крик: — Я целую вечность мучительно пытаюсь понять, в чем твоя проблема. Как ты смеешь упрекать меня?
Диана издала горький смешок:
— Все та же соломинка в чужом глазу…
— О чем ты?
— Это камень в твой огород.
Они снова замолчали. В темноте тихо шелестела листва. Сибилла нервно поправляла ладонью волосы.
— Ты слишком далеко зашла, моя дорогая, — жестким тоном произнесла она. — Будь любезна объясниться.
У Дианы закружилась голова. Сейчас ее прошлое наконец-то выплывет на свет божий.
— Я нахожусь в таком состоянии из-за тебя, — выдохнула она. — Из-за твоего эгоизма и полного равнодушия ко всему, что не касается тебя лично…
— Как ты можешь бросаться подобными обвинениями? Я воспитала тебя одна и…
— Я говорю о твоей истинной сущности, а не о той роли, что ты играешь на публике.
— Да что ты знаешь о моей, как ты выразилась, «истинной сущности»?
Диане казалось, что она идет по раскаленной проволоке.
— Я могу доказать свои слова…
Стоп. Сигнал опасности. Голос Сибиллы дрогнул:
— До… доказать? Как доказать?
Диана перевела дыхание и заговорила — медленно, чеканя каждый слог:
— Свадьба Изабель Ибер, июнь восемьдесят третьего. Тогда-то все и случилось.
— Я ничего не понимаю. О чем ты говоришь?
— А ты не помнишь? Ничего удивительного. Мы целый месяц готовились, только о том и говорили, но не успели прийти, как ты куда-то исчезла. Оставила меня одну, в моем дурацком девичьем платье, в дурацких девичьих туфельках, с дурацкими девичьими иллюзиями.
Сибилла выглядела изумленной:
— Я едва помню ту историю…
Внутри у Дианы что-то сломалось. Она почувствовала подступающие к глазам слезы, но справилась с собой:
— Ты бросила меня, мама. Ушла с каким-то мужиком…
— С Шарлем. Мы в тот вечер познакомились. — Сибилла снова повысила голос: — По-твоему, я должна была вечно жертвовать ради тебя своей личной жизнью?