— Ступай, Гиптис, — рявкнул он, — ступай!
И отпихнул второго Изумруда в проем ворот, которые уже никто не охранял. Сам же Гимелиус обернулся и поддернул запятнанные кровью широкие рукава зеленой мантии. Гиптис бросил прощальный взгляд на придворного мага. Тот уже не оглядываясь шагал к группе мятежников, в которой заметил племянника. Здоровенный топор он так и не бросил. Он шел мстить…
Гиптис повернулся и бросился бежать прочь от дворца… За спиной он услышал знакомый грохот одного из любимых боевых заклинаний наставника, но больше он не озирался… Он бежал по темной улице — и ему казалось, что его башмаки оглушительно грохочут по камням мостовой, а еще ему казалось, что сердце стучит так, что заглушает эти громоподобные шаги… Казалось ему также, что он летит, несется во весь опор, на самом же деле он еле переставлял ноги, держась рукой за грудь и натужно сипло дыша…
Грохот и подобные зарницам вспышки разбудили, разумеется, жителей ближайших ко дворцу кварталов, но ни одно окно не распахнулось, ни один человек не вышел из дома… В самом огромном и многолюдном из городов Мира бегущий Гиптис Изумруд оставался наедине с этой кровавой ночью… Наедине со своим ужасом, со своим знанием и со своим долгом… Его ноша была тяжела…
…Во дворе Валлахала дело шло к концу. Маршал Каногор, глядя, как искалеченный тролль с трудом ворочается, придавленный навалившимися на него телами, пробормотал:
— А ну-ка… — и вытащил меч. Подъехав почти вплотную к поверженному великану, он спешился — дальше конь идти отказывался. С мечом наготове маршал империи приблизился к огромной вяло шевелящейся куче из человеческих тел и кусков троллиной туши. Голова тролля повернулась к Каногору и нелюдь просипел с натугой:
— Мой… служить… император…
Маршал изо всех сил обрушил удар меча на голову — посыпались обломки.
— Мой… служил… импера… — маршал ударил еще раз и голос тролля замолк…
И тут же сзади сэр Каногор услышал оглушительный грохот, на миг весь двор осветила яркая вспышка…
С холма в долину, с переката на перекат… Экспедиция графа Гезнура продвигалась по печальной заброшенной земле к Могнаку Забытому. Солдаты не перестали искать в руинах сокровища, но теперь эта их деятельность приобрела скорее характер привычного развлечения, они убедились, что ничего ценного им скорее всего найти не удастся — во всяком случае вне пределов самого Проклятого города… Пикеты и дозоры по-прежнему стерегли холмы вокруг пути следования отряда, но вокруг не было заметно не то, что движения — даже следов жизни. Как будто и звери не водились в этом краю… Словно и впрямь над землями Могнака Забытого тяготело проклятие.