— Что ж, пусть зеваки кое-чему поучатся, — проговорила Дарла, но Макс уже поднимался на ноги и на какое-то короткое, но сладостное мгновение крепко прижался к жене, усаживая ее на стол.
— Идем домой, — попросил он. — К одиннадцати вечера дети будут в постели. Тогда мы останемся вдвоем.
Дарла почувствовала, как ее вожделение утихает.
— До одиннадцати еще пять часов.
Макс усмехнулся:
— Как-нибудь вытерпим. Идем. Надо выбраться отсюда, пока кто-нибудь не заметил, как мы тискаемся.
— Да, это было бы скверно. — Дарла последовала за мужем к двери. В ярком свете гаража поблескивала белая «тойота». — Так чья, ты сказал, это машина?
— Барбары Нидмейер, — ответил Макс.
— Она только что ушла от Мэтью, — сообщила Дарла и замерла. О Господи, она охотится за Ником!
— Может, ей всего лишь почудилось, будто с ее машиной что-то не в порядке, — заметил Макс. — Скажи, ведь на самом деле ты не хочешь эту собаку?
— Нет. К тому же Куинн решила оставить ее себе. — Дарла прокручивала в мозгу различные варианты, позабыв о собственном разочаровании. — Послушай меня: если эта «тойота» вернется сюда менее чем через неделю, это будет означать, что Барбара положила глаз на Ника. — Она повернулась и посмотрела на мужа. — Не попытаться ли нам спасти его?
— Ник не нуждается в том, чтобы его спасали от кого бы то ни было. — Лицо Макса выразило такое смущение, что Дарла решила оставить этот разговор. Макс и Ник очень близки, но не вмешиваются в дела друг друга. Эти отношения выработались между братьями за те тридцать пять лет, что они прожили на свете. Нет никакой необходимости что-то в них менять.
— Ладно, — сказала Дарла.
— Значит, Куинн решила оставить собаку себе? — удивился Макс. — Это на нее не похоже.
Дарла вышла за ним в хмурые мартовские сумерки, шлепая по мокрому снегу и представляя, как рассмеялась бы Куинн, узнав о том, что Барбара охотится за Ником. Дарле не хотелось думать, что она собиралась заняться любовью в конторе, позволить себе небольшую эскападу впервые за семнадцать лет.
— Может, ей нужны перемены, — проговорила она.
— Кому, Куинн? Вряд ли. — Макс распахнул водительскую дверцу пикапа и забрался в кабину. — У Куинн замечательная жизнь, и если ей не изменит удача, это продлится вечно. Зачем испытывать судьбу?
Дарла стояла на площадке. С неба падали снежинки, и внезапно она почувствовала, что промерзла до костей.
— Затем, что порой человеку нужно нечто новое: только тогда он ощутит себя живым. Того, что было раньше, ему уже не хватает.
— О чем ты? — Макс нагнулся и открыл пассажирскую дверцу. — Впервые слышу подобную чушь. Влезай, пока не замерзла.