Нападающие и защитники в равной мере предвидели скорый конец осады, но великий магистр Жан Паризо де Ла Валетт нашел оригинальный выход. Дело в том, что в начале шестнадцатого века Франция заключила с Турцией военно-политический союз, который просуществовал до Первой мировой войны. Великий магистр в спешном порядке продал Мальту французам, а вырученные за остров деньги в качестве моральной компенсации отдал Стамбулу.
— Андрей Федорович! — встрепенулся Нил. — Из крепости вышли верховые, на рысях к нам повернули!
Ну что же, одежда вычищена, а переодеваться нет смысла, не тот уровень встречи. Остался последний штрих!
— В седло! — скомандовал Норманн. Это обязательное условие, как бы подчеркивающее равенство приезжающих и встречающих.
Шестеро всадников во главе с Нилом возглавили колонну и развернули над головой черно-желто-белый флаг со стоящим на задних лапах медведем. В четырнадцатом веке мишка присутствовал на гербах практически всех княжеств. Это и символ Макоши, и дань владыке лесов. Здесь, в лесостепном районе, главным зверем являлся тур, а крупнее волка хищников не водилось.
— Воевода в красной мурмолке, зовут Колыш, — шепнул полусотник, что ехал по левую руку от князя.
Норманн присмотрелся к приближающейся шестерке верховых: нарядная одежда из простых тканей, каждый при мече. У передового в руках пика с желто-зеленым флажком. Интересно! Четырнадцатый век, а на Руси уже есть полковые вымпелы! Позади всадников начала просматриваться панорама прилегающих к крепости полей и огородов.
— Не забыл предупредить воеводу о количестве наших воинов и лошадей? Вокруг крепости совсем мало посевов!
— Сразу предупредил, чтоб не пугались, — успокоил полусотник, — а сеют они только для себя. Здесь с десятины[58] берут берковец хлеба.
Полусотник принялся рассказывать о встрече с сердобским воеводой. О чем говорил, что спрашивал, чем накормил.
Норманн только делал вид, что слушает, его одолевали мысли о заселении Поволжья. Он внедрялся на ничейные земли, где исторически никогда не было постоянных хозяев. Вместе с тем это не давало никакой гарантии безопасного развития создаваемых городов. Что на север, что на юг — ближе полутысячи километров никого не увидишь. На западе вообще первое жилище — литовская крепость Гомель. Рязань на северо-западе и пока что потенциальный враг. Зато восточное направление обещало сюрпризы. Здесь недалеко в Волгу впадает река Большой Иргиз, которая выходит на башкирские земли Южного Урала. Вот и думай, где найти союзников и чем их заинтересовать.
Если со стороны крепость показалась крошечной, то изнутри она напоминала маленький город с центральной площадью, церковью и добротным домом воеводы. Единственные ворота в городской стене служили наглядным подтверждением того, что перед гарнизоном не ставилась задача задерживать врага. Брод находился вблизи угловой башни, что позволяло противнику пройти мимо крепости. Въезд в город оказался с заковыркой. Норманн впервые увидел так называемый «косой прируб», широко распространенный на Руси и практически неизвестный в Европе. Под угловой башней находились широкие ворота, а сам прируб в конце сходился клином с боковым въездом в город. Прорвавшись внутрь, враг неизбежно создаст давку и будет легко уязвим для удара сверху. Кроме того, для штурма вторых ворот практически не было пространства.