— За три дня ты перетащишь с реки все свои пушки? — не скрывая удивления, переспросил воин.
— Мне ничего и никуда не надо тащить, — последовал небрежный ответ.
Воин почтительно поклонился и юркнул за полог. Вот они, реалии жизни и неписаный закон степного кодекса чести. Баджман-оглан первым пришел сюда, а хан Кургай даже не подумал его атаковать, встал лагерем в ожидании сбора врагов и отставших кошей. Норманн ни в жизнь не совершил бы подобной глупости, с ходу долбанул бы башкир, затем перехватил бы на марше Назы-мирзу, и путь на другой берег Волги открыт. Так нет, дожидаются полного сбора, затем согласуют дату и время, после чего постараются истребить друг друга под корень.
Первым делом оградили лагерь двухметровым плетеным забором, за которым подняли мобильные площадки лучников. На вид хлипкое ограждение, хорошенько пни, и упадет. Изюминка в том, что по-тихому под ним не пролезешь и через него не переберешься. Обеспечив ночной покой, воины взялись за сооружение промежуточных опорных пунктов. Исход сражения непредсказуем, поэтому нельзя исключать вариант отступления, которое легко может превратиться в паническое бегство. Неумение правильно отвести войска стоило головы многим правителям. Норманн не собирался рисковать, для чего предусмотрел отвод войск на противоположный берег с огневым прикрытием мобильной артиллерией.
С первого дня вокруг лагеря начали шакалить кипчаки, в основном небольшие группы молодых воинов. Дразнясь и выкрикивая оскорбления, они вызывали «руссов» на честный бой. Дисциплинированная дружина попросту не замечала нахальную пацанву, зато мурманы без промедления хватались за топоры. Как правило, поединки между бородатыми дядьками в рогатых шлемах и безусым молодняком заканчивались на третьем замахе топора. Приходили желающие померяться силами в рукопашной борьбе или испытать удачу в снайперском состязании. Первым переломали ребра мурманы, а вторых перестреляли лучники Антанаса Тутника. Действительно, норвежцы чуть ли не с младенчества махали веслами и рубились секирами. Даже родившийся крепышом степняк не знал регулярных физических нагрузок и заведомо уступал двужильным северянам. Со «снайперами» было еще проще, крошечные полуметровые луки с трудом забрасывали стрелы за стометровую отметку. На этой дистанции боевой лук пробивал степняка насквозь вместе с простеньким кожаным нагрудником.
Для князя ожидание превратилось в пустопорожнее времяпрепровождение. К полудню лидеры трех дружин собирались в одном из шатров, где приступали к винопитию под пение местных «звезд эстрады». Норманн с трудом высиживал положенное приличиями время, его натура требовала активных действий. На второй день он попытался обсудить построение войск с последующими маневрами и перестроениями. Увы, никто так и не понял сути предложения: Назы-мирза как «верховный главнокомандующий» берет себе центр, князь Андрей как уважаемый воин встает справа, а Баджман-оглан «доблестно защищает нашу левую руку». На этом и завершилось обсуждение тактики предстоящего сражения. Норманн тихо матерился, летописец Онуфрий, склонив голову, непрерывно что-то писал, генерал Ян Вэй Джун с Садиги ас-Хафизом с утра до ночи шастали по вражеским и союзническим лагерям.