— Ох! Как ты обжигаешь меня своими словами, — ответила она с дрожью в голосе.
— Я покажусь тебе вся, только подожди минутку, а то я умру.
— Я не могу ждать. Я хочу видеть тебя.
— Ну, смотри… — и с этими словами она сбросила с плеч халат и он упал на пол, окружив багряным ореолом ее ноги. Я невольно зажмурился, как от яркого луча, так очаровательно красива и мила была Салина в наготе.
Только маленькие атласные трусики прикрывали от меня остатки еще не познанного ее тела. Я задержал на них свой взгляд, пытаясь угадать, какие прелести скрыты там. Салина поймала мой взгляд.
— Ты хочешь видеть и это?
— Да.
— Так сразу… Я не могу…
— Давай я помогу тебе.
— Нет, не надо… Я сама… Отвернись…
— Я не могу отвернуться, я не могу ни на миг расстаться с тобой.
— Ну хоть закрой глаза, — взмолилась она.
— Нет, не могу.
— Ну, тогда подожди немного…
— Я не могу ждать. Я сгораю от нетерпения.
— Сейчас. Не сводя с меня глаз, наполненных сладострастной влагой, она стала шарить рукой по бедру, ища замок змейки.
— Сейчас… — шептала она, — сейчас… Наконец, тихо треснула змейка и трусы упали к ее ногам. Она тихо вскрикнула и, как будто пронзенная в самое сердце моим взглядом, как подкошенная упала на пол. Я подбежал к ней. Она была бледной, капельки испарины мелким бисером покрывали ее лоб и щеки. Я схватил ее на руки и отнес на диван. Пока она не пришла в себя, я торопливо шарил по ней рукой, сладостно ощущая нежное голое тело. Мягкая выпуклость ее лобка была гладкой и чистой, без единого волоска. Это придавало ей неземную красоту античной фигуры. Она была божеством и все, на что я мог решиться по отношению к ней, это трогать ее тело рукой, чтобы убедиться и убедить свое сознание в реальности происходящего. Салина открыла глаза и испуганно вскрикнула, прикрыв грудь рукой:
— Ты ничего со мной не сделал?
— Ничего, — ответил я, еще не поняв вопроса. Она облегченно вздохнула и улыбнулась.
— Милый мой, ты прелесть, — прошептала она и погладила своей мягкой рукой мою пылающую щеку.
— Подай мне халат, я мерзну. Я подал ей халат и пока она одевалась, сидел рядом на диване, с сожалением глядя, как под плотной тканью постепенно скрывается прелестное тело Салины.
— Ты огорчен тем, что я одеваюсь? Ну, не надо. Я теперь твоя. Как только я согреюсь, я снова разденусь для тебя и ты сможешь смотреть на меня сколько захочешь. О! Давай немного выпьем, я уже совсем трезвая. А ты?
— Я тоже. Но где мы возьмем вина?
— У! Этого добра здесь сколько хочешь! — воскликнула она и, подбежав к книжному шкафу, извлекла бутылку коньяка.