Немного выпив, я сразу возбудился, но моряки ушли, а я остался один, злой и полупьяный. В этот момент к столу и подсели вы…
— Вот и все, — сказал Рэм, — я очень благодарен вам за то, что вы меня выслушали. У меня такое чувство, будто вы сняли с моих плеч тяжелый груз, который неминуемо должен был раздавить меня. Теперь я буду жить. А карты следует выбросить, чтобы никто больше не страдал, как я.
— Нет, — закричал Дик.
— Ни в коем случае не выбрасывайте карты. Дайте их лучше мне.
— Я вам не враг! — сказал Рэм, отстраняя руку Дика, — хватит того, что они уже сделали, зачем давать им возможность искушать демона?
— Нет, я прошу, я умоляю… — с идиотским упорством настаивал Дик.
Рэм пожал плечами.
— Дайте ему эти карты, пусть попробует счастья, — сказал я.
— Вы настаиваете? — резко спросил Рэм у Дика.
— Да, настаиваю.
— А вы не возражаете? — обратился Рэм ко мне. Я пожал плечами.
— Пусть попробует.
— Тогда давайте два доллара и берите карты.
Дрожащими торопливыми движениями Дик обшарил карманы, ища деньги. На его лице отразился неподдельный ужас, когда он обнаружил, что с ним нет кошелька.
— В долг, — вскричал он, — я принесу деньги через пять или десять минут. Вот мои часы в залог.
Не в силах видеть это, я дал Дику два доллара.
— Это зачем? — спросил Рэм.
— Как хотите, — ответил я.
Дик выжидательно уставился на Рэма, со страхом ожидая, что он скажет, готовый в любую минуту бросить деньги, если они не годятся для покупки карт.
— Только на деньги, принадлежащие ему, он может купить эти карты.
— Значит это заем! — догадался сказать я.
— Заем, да это заем. Я отдам тебе, как только вернемся на корабль.
Дик взял коробку с картами и быстро сунул ее в карман своей куртки, и заторопился уходить.
Простившись с Рэмом, мы дали ему на прощание 50 долларов и вышли на улицу.
Дик от восторга был вне себя, и на все мои обращения к нему отвечал каким-то невыразимым молчанием.
Когда мы пришли на судно, радист вручил Дику телеграмму. Сестра сообщала, что мать попала под поезд, его вызывали на похороны и делить наследство.
На следующий день утром Дик уехал домой. Больше я его никогда не видел.