– Что-то мне… дай попить, Тим. Голова кружится.
Даю ей воды.
– Доктора позвать?
Она колеблется. Отвечает не сразу.
– Нет. Потом. Я еще не все рассказала… Это люди, Тим. Те, которые на нас напали в метро. И… не совсем люди одновременно. Очень быстрые, очень ловкие, как зверьё. Не стреляли, у них даже оружия с собой не было. Били, грызли, ножами полосовали… длинные такие ножи, вроде мачете. Ждали нас. Трое. Мы… засветились, Тим. В сталкер-баре побывали и засветились. Кто-то очень не хотел, чтобы мы знали, какая там вышла катавасия. Вот нас и… Они нас, мы их. Последнего я на себе прибила, когда он меня грызть начал…
Она всхлипнула.
– А один, нормальный обычный человек, медленный, поодаль стоял. С автоматом. Он ими, кажется… руководил как-то… не пойму как. Не профессионал. Какой-то… рохля. Видел, что я кровью истекаю, но жива. И… что? Как дерьмо не поступил – не подошел, не добил. Испугался? Ствол против ствола – страшно ему… Он только издалека, со своими этими… обезьянами. И как человек тоже не поступил – не помог. Он… вроде своих уродцев. Человек, но дрянь, а потому вовсе не человек…
Найти бы этого человека-нечеловека поскорее, оторвать башку, оторвать всё остальное, а потом сделать анализ крови на предмет мутаций в душе. Нет. Не так. Сразу башку оторвать – слишком кайфово для него выйдет. Сначала руки-ноги, потом Иваныча, и только на десерт башку. Да, определенно.
– Ты слышишь меня, Тим? А кто там кричит всё время?
Мне опять приходится отвлечься. Упрямый доктор всё никак не смирится, что муж добрался до своей жены и решил немного с ней поговорить. Чего? Полицию он вызвал. Ну, давай-давай. Энергии – на бешеную зебру. Аж подскакивает, когда сердится.
– Как же ты пошла…
Она опять прикладывает палец к моим губам.
– Пошла, Тим. Я сейчас сама тебе всё скажу… А ты не укоряй меня. Не надо меня укорять, мне и без того плохо…
Женщины! Всегда найдут, почему их ругать не надо, почему они ни в чем не виноваты и почему ты сам виноват буквально во всем.
– Я… Тим, мне скучно. Ты сам во всем виноват. Ты меня даже на ма-аленькую, на вот таку-усенькую ходку в Зону не пускал. А я так не могу, Тим. Я… Как же тебе сказать. Мир… такой серый, такой неуютный. Вот только ты в нем цветной, много цветов, они яркие… а всё остальное серое. Да еще и грубое, глупое… Никуда не годится. Я училась и была никто в этом мире. Я работала и была никто в этом мире, Тим…
Она закашлялась. Ей стало труднее говорить.
– Я слушаю тебя. Я очень внимательно тебя слушаю, Стрекоза.
– Меня позвали в Зону, и там дали задание… серьезное задание… между жизнью и смертью. Тогда я стала кем-то. Я сделалась младшим офицером клана «Долг». Три ходки в старую Зону, Тим. Это кое-что. Мне нравится, что я была сталкером… – она сделала паузу и поправила себя, – нет, мне нравится, что я сталкер, Тим… Не отбирай у меня… Мне мало просто работать, мне даже мало просто быть твоей женой… хотя… это очень много… но мне все равно не хватает. Зона – ад, безо всяких оговорок. Но в этом аду я… я… кто-то. В смысле, кто-то значительный. У меня в старой Зоне всего-то было три ходки. Вот я и пошла на новую. Без Зоны… я таракашка в большом городе, где еще миллионы таких же таракашек. Прости. Не отбирай…