А когда я переспрашивала вас, зачем мне литературные рабы, я имела в виду; как их использовать? Ведь если я буду придумывать, а они будут воплощать, то книги будут разными. Это же всегда очевидно! Видно, что сцена погони написана одним, сцена допроса написана другим, любовная сцена написана третьим...
— Однако не станете отрицать, что литературное рабство существует. С морально-профессиональной точки зрения такой творческий институт имеет право на существование?
— Имеет, конечно. Существуют разные способы организации труда. Мне интересно организовывать свой труд так, как я это делаю. Потому что, когда, заканчивая книгу, я пишу слово «конец», я испытываю чувство глубокого удовлетворения от того, что, несмотря на то что мне было трудно, несмотря на то что я устала, несмотря на то что под конец меня тошнило от одного упоминания о моем персонаже, я закончила книгу. Не остановилась на полпути, не бросила, не сломалась. Сделала! А потом, придя ка встречу с читателями, я слышу от них адресованные мне слова благодарности и понимаю, что в этом исключительно моя заслуга. Для меня это важно.
А если бы для меня это было не нужно и не важно, я могла бы организовать этот труд как-то по-другому. Действительно, придумывала идею, кто-то бы писал синопсис, я бы с умным видом этот синопсис поправляла бы: «Ах, голубчик, что это вы такое написали? Это же совершенно не годится! Переделайте!» Он бы переделывал, я бы опять проходилась рукой мэтра... Мне это скучно. Я не хочу бьпъ начальником.
— Как относитесь к расхожему в 1990-е годы обвинению в адрес детективщиков, что они больше, чем кто-либо, распространяют в обществе чернуху и всякие аморальные вещи? Вас, помнится, упрекали за сюжетную линию, в которой жертвами маньяка становились исключительно мальчики семитского типа...
— А при чем здесь аморальные вещи? Я что, в той книге призывала к уничтожению евреев? Или высказывала какие-то антисемитские лозунги? Я лишь написала о преступнике, который выбирал своих жертв по определенному типу внешности. И если этот тип внешности был семитский, то что же с этим было поделать? Просто первый человек в жизни, нанесший будущему преступнику сильную психологическую травму, имел вот такой тип внешности. И герой книги мстил за унижения детства похожим людям. Что здесь аморального? Это была история конкретного маньяка.
— В середине 1990-х Вас называли «русской Агатой Кристи»...
— Неправильно называли...
Москва, май 2011 г.
ВСЕВОЛОД ЧАПЛИН
Чаплин Всеволод Анатольевич - председатель Синодального отдела по взаимодействию Церкви и общества Московского патриархата. Родился 31 марта 1968 г. в Москве. Член Общественной палаты РФ. Протоиерей. В 1991 г. рукоположен целибатом — обет безбрачия — митрополитом Кириллом (Гундяевым) в сан диакона.