- Скорее бы наступило завтра, — кисло произносит Герми, помешивая ложечкой сахар в чашке. — Ненавижу этот день.
Мы согласно поддакиваем, жуем, не хочется, но куда деваться — до министерского приема угощения не предвидится…
А когда мы уже готовы выходить, я, забывшись, бросаю взгляд на пустую стену напротив стола — чтобы поправить прическу.
Бесконечная череда знакомых и незнакомых лиц, теплые, прохладные, влажные и сухие ладони, пожимающие мою, улыбки, вежливые, понимающие, искренние, предназначенные нам всем.
— Как я рада вас всех видеть, — говорит Мак Гонагалл, нынешний директор Хогвартса, обнимая нас. Черт, она даже смахивает слезу. — Скорее, проходите вперед, ваши места в начале колонны.
Длинный хвост участников праздничной церемонии выдвигается в сторону замка, рядом с нами чуть ли не все чиновники Министерства, я сначала оказываюсь между Фаджем и Кингсли, но я не могу смотреть на выражение скорби и торжества, которые каким-то образом умудряются уживаться на лице нынешнего Министра Магии, мне почему-то тошно сегодня от сдержанной вежливости Кингсли, адресованной всем этим, в общем-то, посторонним людям. Я стараюсь немного отстать и оказаться среди своих — рядом с Герми и Роном мне становится спокойнее. Где-то совсем рядом, чуть позади, тихо всхлипывает Молли Уизли, а мой тесть пытается ее урезонить — для них это шествие всегда было и останется похоронным — к месту гибели их сына.
У озера процессия останавливается, мы кладем на воду принесенные цветы и венки, и они будто бы сами собой устремляются к центру водоема. Скорбное молчание — и вот, когда положенное время выждано, на небольшую трибуну, установленную прямо на берегу, поднимается Фадж. Я не слушаю, что он говорит, я начинаю ужасно нервничать, потому что следующим выступать мне. Но по обрывкам фраз, которые все же пропускает мое несколько парализованное страхом сознание, я понимаю, что не упустил ничего важного — мы скорбим, не забудем, гордимся, сегодня настало время мирной жизни, за которое мы должны быть благодарны… Только не надо про гидру Зла, оставьте хоть ее сегодня в покое. И Фадж милосерден — ей, действительно, не место на празднике.
А вот и я на трибуне — не смей улыбаться, пытаться шутить — корреспонденты Пророка не оценят глупого поведения Героя. Я всегда теряюсь, когда должен что-то говорить, мне кажется, девятнадцатилетний мальчишка, произносящий какие-то заученные вещи с трибуны, выглядит смешно. А как говорить искренне при таком скоплении людей, многие из которых съехались просто из соображений престижа или любопытства — я не знаю. Маленький ручной герой Министерства… И я не помню ничего из своей речи — надеюсь это именно то, что мы еще позавчера написали и разучили вместе с Джинни. Мне аплодируют, хлопают по плечу, когда я спускаюсь — значит, все в порядке.