— Да, спасибо, — кивнул Гарри, засунув в рот последнюю ложку каши. Потом как-то виновато посмотрел на мужчину и совсем тихо спросил: — Вы ведь не вернете меня назад?
— В лес? — не понял Фенрир.
— Нет, к дяде с тетей, — почти шепотом ответил мальчик. — Я могу тут убираться, посуду мыть или еще как отрабатывать...
— Если бы мне нужен был еще один домовой эльф, я бы его и завел, — фыркнул оборотень, чтобы скрыть свое удивление от просьбы Коула. Слова прозвучали резко, и ребенок еще больше понурился, поэтому Грейбек поспешил добавить: — Ты — член стаи. Я выбрал тебя, обратил, и теперь ты мой сын. И не нужно ничего отрабатывать.
— Вы? Выбрали меня? Но почему?
— А разве ты этого не хотел?
— Хотел, — малыш казался совершенно озадаченным.
— Ну, вот и хорошо. Надеюсь, ты не разочаруешь меня.
— Я буду очень-очень стараться. Но я не знаю, как это.
— Что как?
— Быть сыном.
Фенрир не знал, плакать ему или смеяться. С одной стороны, такая податливость позволяла вылепить что угодно, но с другой — этим мог воспользоваться не он один. Определенно, на первое время лучше ограничить круг его общения. Поэтому оборотень лишь сказал:
— Пока не думай об этом. Тебе нужно многому научиться, так что будь прилежным в занятиях.
— Занятиях? Я пойду в школу?
— Непременно, как только освоишься со своими новыми способностями. До Хогвартса тебе еще несколько лет, но ты должен уметь считать, читать, писать, ну и все остальное.
— А что такое Хогвартс? — у Гарри голова была готова кругом пойти от всех этих непонятных слов.
— Это школа для волшебников.
— Дядя говорил, что волшебства не бывает, — с некоторым испугом пролепетал мальчик.
— Для него — возможно, — недобро усмехнулся Грейбек. — Но за последние дни ты ведь видел много необычных вещей.
— Ага. Тесса говорила, что я стал оборотнем.
— Именно. А еще ты волшебник.
— Как Мерлин?
— Ну, это мы посмотрим, когда ты повзрослеешь. Уверен, с тобой уже случались необычные вещи.
— Да, — как-то обреченно вздохнул Гарри. — Тете Петунье не нравились мои волосы, и, когда я должен был идти в школу, она остригла меня почти налысо. Это был ужас! Я так плакал. Но наутро волосы отросли вновь. Тетя была в ярости.
От Фенрира не утаилось, что, говоря это, мальчик нервно трет свое запястье. Похоже, первое волшебство у него плотно связалось с последовавшим наказанием. И вспомнилось, как Волдеморт рассказывал, что в приюте все боялись его из-за таких же странностей. Поразительно, насколько схожие судьбы!
Кашлянув, чтобы не выдать чувств, мужчина сказал:
— Такие вспышки магии случаются со всеми детьми. Со временем ты научишься творить волшебство сознательно.