— Так что вы еще узнали, Сергей Иванович, про эту Элеонору? — спросила я, доставая из сумочки свой сотовик.
— Артистка она была средняя. Главные роли никогда не получала. Пела хорошо, — заглядывая в свой растрепанный блокнот, начал перечислять Сергей Иванович. — Участвовала в музыкальных спектаклях. Один из них даже получил какой-то приз на областном конкурсе. Но это было совсем уж давно.
— Нобелевскую премию дали как приз? — ехидно уточнила Маринка.
— Нет, но почетную грамоту от Саратовского радиокомитета дали, — сказал Кряжимский. — Старичок-реквизитор, с которым я все это обсуждал, тоже участвовал в том спектакле. Эта грамота у него висит на стене его комнатушки.
— Премия радиокомитета! — сказала Маринка. — Ну, наверное, по тем временам это было круто. Хотя областной же был радиокомитет, а может, и городской! Что там крутого: туфта какая-то.
— Минутку, господа! — Я вздрогнула от своей мысли и повернулась вправо, чтобы иметь перед глазами и Маринку, и Сергея Ивановича. — Ведь это значит, что спектакль гоняли по радио!
— Да, было дело. Два раза, как говорит этот реквизитор, — подтвердил Сергей Иванович, — за все эти годы два раза. Весьма негусто.
— Классный был спектакль, как я понимаю, — оценила Маринка. — Классика. Целых два раза за двадцать пять лет! Это ж фурор, аншлаг! Почти мировое турне!
Я снова завела мотор и выехала со своей стоянки, решив, что майору я позвоню чуть позже. Мне срочно захотелось проверить одну свою мысль.
— Ты куда? — резко спросила меня Маринка.
— В радиокомитет! — ответила я. — Там наверняка сохранилась запись этого спектакля.
— Не факт, — сказала Маринка. — Сколько лет прошло.
— Не сохранилось, — ответил мне Сергей Иванович, — я уже все узнал от реквизитора.
Мне пришлось сразу же сбавить прыть.
— Обидно, — сказала я. — А он точно знает?
— Точно, точно, — ответил Кряжимский. — Запись была одна в архиве театра, и ее недавно взяли под расписку.
— И кто взял? Варвара-сука? — крикнула Маринка. — Я так и знала.
— Нет, не Варвара, а Аркадий, — сказал Сергей Иванович и снял свои очки.
Вот тут-то я и удивилась полученной информации.
— Все постепенно становится на свои места, — сказала я, снова доставая телефон. — Звоню своему орущему другу, и пусть узнает, чья эта машина. Она может оказаться и Аркадия.
— Откуда у педиатра такая машина? — недоверчиво спросила Маринка и тут же хлопнула себя по лбу. — Картины продал, машину купил! Все ясно!
— Сергей Иванович, — осторожно сказала я, — а что еще вы узнали? Может быть, сразу и расскажете?
— Ну, в общем, больше и ничего, — ответил Кряжимский. — Только то, что Элеонора Тихоновна была раньше замужем, до Траубе. Ее мужем был главный режиссер театра. Он потом эмигрировал и пропал где-то на широтах Нью-Йорка.