Одним словом, когда мы добрались до больницы, я находилась в самом дурном расположении духа и мечтала только об одном: как бы побыстрее развязаться с этим неприятным делом.
Здание медсанчасти утопало в предрассветных сумерках. Большинство окон были темны, дверь приемного покоя была заперта изнутри. Мы позвонили и стали ждать. Через минуту загремел засов, и наружу выглянула молодая медсестра в аккуратном белом халатике. Поеживаясь от прохладного ветерка, она озабоченно спросила, что случилось.
— Да ничего не случилось, — сказала я. — Cегодня дежурит Трофимов Александр Михайлович?
— Вообще-то, дежурит, — ответила девушка. — Вам он нужен? Вообще-то, подождите, я сначала посмотрю… Вообще-то, Александр Михайлович сейчас, наверное, отдыхает…
Мне надоели эти бесконечные «вообще-то», и я решительно отодвинула медсестру в сторону, сказав при этом:
— Вообще-то, если он дежурит, то о каком отдыхе может идти речь?
Девушка изумленно открыла рот и позволила мне войти. Виктор шагнул за мной следом, смущенно пробормотав: «Пардон!» Медсестра пришла в себя и поспешила за нами, оправдываясь на ходу:
— Вообще-то, у нас дежурство с правом сна! Так что вы зря думаете…
Если бы она могла знать, о чем я думаю!
Отчаявшись удержать нас, девушка вырвалась вперед и первой открыла дверь кабинета, где находился дежурный врач. Взволнованным голосом она прямо с порога объявила кому-то о нашем вторжении, но тут же следом мы сами подтвердили факт своего присутствия, и медсестра умолкла, с тревогой глядя на нас.
В кабинете находился один Трофимов. Несмотря на поздний час, он выглядел подтянутым и безупречно чистым, как врач с плаката. Белый халат, шапочка — все было как положено. Но вот лицо его мне не понравилось — постаревшее, осунувшееся, с темными кругами под глазами. Сейчас он сам был похож на тяжелого больного.
Увидев нас, Александр Михайлович на мгновение оцепенел, и в глазах его мелькнуло отчаяние. Несколько секунд он молча разглядывал нас, а потом махнул рукой медсестре.
— Ладно, Ольга, ты можешь идти! — глухо сказал он.
Девушка слегка замешкалась, и тотчас все напряжение, копившееся в душе Трофимова, выплеснулось наружу в раздраженном крике:
— Я сказал тебе, выйди!
Ни в чем не повинная Ольга обиженно шмыгнула носом и опрометью выбежала за дверь.
— Нервничаете, Александр Михайлович! — укоризненно заметила я.
Трофимов ничего не сказал и лишь враждебно посмотрел на меня. Да, с тех пор как мы с ним познакомились, он резко изменился. Просто доктор Джекил и мистер Хайд какой-то! От былого взаимопонимания не осталось и следа.