— Я не спала! — отчеканила я и резко обернулась назад, вспомнив про Маринку.
Маринка раскинулась на заднем сиденье «Ауди», как на своей родной кровати, и самым пошлым образом дрыхла, да еще и немного прихрапывала при этом — честное слово, не вру. Послушав ее храп вовсе не для того, чтобы Фима в лишний раз убедился, что с Маринкой ему связываться просто неинтересно, нет, а для того, чтобы поверить, что мне не мерещится, я бросила в нее сумочкой. В самом деле, сколько же можно спать, если мы давно приехали? Маринка вздрогнула и протерла свои невинные глазки.
— А… что?.. — спросила она, оглядываясь по сторонам.
Пощурившись на наши довольные лица, а потом на свет божий за окном, Маринка сообразила:
— Уже приехали? А ты скорый, Фима, как поезд!
Непонятно, что она имела в виду, но, распахнув дверцу машины, Маринка вышла на улицу и, не оглядываясь, пошла к подъезду. Я озадаченно посмотрела ей вслед. Как она, интересно, собирается заходить, если ключи от квартиры у меня?
Я повернулась к Фиме.
— Не буду тебя задерживать, — сказала я. — Спасибо за все.
— Пожалуйста, — вздохнул Фима. — Но я вообще-то никуда не спешу. Я почему-то сказал жене, что задержусь до утра.
— Ну скоро ты там?! — прокричала мне Маринка, добредшая наконец до подъезда. — Завтра договоришь!
— Вот видишь, что делается в мире, — сказала я Фиме. — Езжай, обрадуй жену незапланированным возвращением.
— А что толку?! — с надрывом воскликнул Фима и, вздохнув, словно он взгромоздил на себя всю печаль мира, пожелал мне спокойной ночи.
— Я тебе завтра позвоню! — пообещала я.
Фима только кивнул и ничего не сказал.
Я вышла из машины и помахала вслед зеленой «Ауди», подмигнувшей мне, когда она выезжала со двора.
— Ну ты, сестрица Аленушка, — Маринка зевала во весь рот и, покачиваясь у подъездной двери, смотрела на меня, — кончай это кино к чертовой матери! С утра перестрелка, потом покойники, раскатывающие на машине, а в конце главная героиня, пускающая слезу на задний бампер машины своего адвоката! Пошли домой, мне еще голову мыть, а я и не ужинала!
Я промолчала, хотя романтика уже и так была опошлена грубой прозой жизни, и, пройдя мимо Маринки, быстро поднялась на свой этаж.
Весь следующий час мы занимались всякой ерундой, в основном делили ванную и пили чай — для кофе было слишком позднее время, а потом, когда все необходимые подготовительные процедуры для завтрашней красоты были совершены, Маринка решила посвятить несколько оставшихся перед сном минут глубоким аналитическим размышлениям. Мы легли спать в большой комнате на соседних диванах.