— Не понял, какому сержанту? — переспросил Фима, становясь в позицию оскорбленной юриспруденции. Как это выглядит — непередаваемо, видеть нужно.
— Тому, который охраняет ворота КПЗ, в котором будут сидеть твои подружки, если ты не замолчишь и не дашь мне возможности спокойно переговорить с людьми, понял, да?
— Понял, — улыбнулся Фима. — Так я посижу тут в уголочке, никто не будет против?
Мы все промолчали, и Фима с довольным видом уселся за кофейный столик и сразу же схватил с тарелки печенье, словно его жена, к которой он вчера неожиданно вернулся, так его и не покормила.
Впрочем, если послушать Фиму, то его на самом деле и не кормят, и не поят, и не ценят, и не уважают. Как я замечала, после определенного периода семейной жизни все мужчины начинают плакаться на эти темы, однако привыкнут, куда ж денутся.
Майор Здоренко побултыхал остатки кофе в чашке, посопел над ней и повернулся к Маринке.
— А нету больше этого напитка? У меня кончился.
Маринка молча встала и так же молча долила майору в чашку кофе.
— Давай-давай, излагай, — бросил майор мне и сплюнул на пол. — Не молчи, Бойкова, не молчи!
— Господи, да что же излагать-то? — спросила я. — Вы лучше задайте конкретные вопросы, мне так будет легче.
— А мне — нет! — отрезал майор. — Начинай с начала. Какого черта вы поперлись к цирку? Афиши почитать?
— Нет, кофе купить, — ответила я.
— Что?! В цирке?! — Здоренко хлопнул по столу кулаком, и стол застонал от такого обращения. — Ты уж ври, но как-нибудь поумнее. Что это за херь — кофе купить?!
— Не перебивайте меня, — крикнула я, — мне надоело слушать ваши вопли! Если хотите все узнать, выслушайте меня спокойно, а не перебивайте постоянно! Ведете себя, простите, как беременная женщина!
Майор вытаращил глаза и ничего не сказал, наверное, не сумел придумать, а я тут же мягко уточнила:
— Я имею в виду, что вы такой же нервный. Устаете, наверное, на работе, да? Ну, я рассказываю, рассказываю, вы только не кричите, хорошо?
Майор коротко кивнул, не сводя с меня пристального взгляда, а я стала рассказывать, начиная со звонка, когда неизвестный назначил мне встречу около Татищевского музея.
Меня никто не перебивал, рассказ тек спокойно, постепенно успокоилась и я.
Закурив в конце своего повествования, я, словно диктуя статью, произнесла финальную фразу:
— И тут вошли вы, товарищ майор.
— И все началось! — закончила Маринка, и мы обе не выдержали и рассмеялись.
Фима срочно отвернулся к окну, чтобы не было заметно его улыбки, а майор Здоренко, посопев, вынул из кармана пачку сигарет и мягко, по-отечески, пробурчал: