— А ты вот зря куришь, Бойкова, ты же у нас плоскогрудая, значит, предрасположена к туберкулезу, а потом, когда рожать соберешься, не дай бог, еще аллергии начнутся… Ты уже, поди, по медицинским нормам будешь старородящей. Да, проблемки у тебя, девонька, проблемки.
Сказав эту очевидную чушь, майор закурил и поглядел на меня с довольной на своей мерзкой роже улыбкой.
Преодолевая приступ острейшей ненависти к этому человеку, я опустила глаза и решила не уподобляться хамам. Все равно такие, как он, умирают или от инсульта, или от геморроя. Жалко их, нервных.
Задав мне несколько вопросов, майор начал выспрашивать про того волосатого информатора, который хотел мне рассказать про киллеров.
— А ты его точно в цирке не видела? — спросил он.
— Ни его, ни кого-то похожего, — ответила я. — Думаю, он был в парике и с наклеенными усами. А иначе и не объяснишь, почему он не прятал лица.
— Ну, в общем, похоже на правду, — задумчиво проговорил майор Здоренко. — Ясно, что идет большая игра на цирковом поле. То, что там перевалочная база киллеров, — не факт, причем, я бы даже сказал, что это злостная деза, но что-то там происходит, и это было и без вас понятно. — Короче, Бойкова, живи, как жила, — сказал он. — А если что-нибудь произойдет, сразу звонишь, телефон мой у тебя есть?
Я быстро кивнула, лишь бы отстал.
Пробарабанив пальцами по столу марш, майор Здоренко встал с кресла и неторопливо пошел к выходу.
— Держать меня в курсе, при каждом непонятном случае звонить и докладывать! — крикнул он уже от двери, поправляя фуражку. — Я не хочу стоять в почетном карауле у твоего гроба, поняла, Бойкова? — и, не дожидаясь ответа, майор хлопнул дверью.
Несколько мгновений в кабинете было тихо, потом встала Маринка и, потянувшись, спросила:
— Кто-нибудь кофе будет?
— Я буду! — Мне он был необходим, поскольку, блин, всегда после разговора с майором чувствую, что у меня будто голос садится, а я вроде и не кричала.
— То-то и дело, что вроде, — Маринка взяла кофеварку и пошла к двери. — Ты не обижайся на него, — сказала она, не оглядываясь. — Он не со зла назвал тебя плоскогрудой, ему просто так показалось, вот и все.
— Не нужен мне твой кофе! — крикнула я. — И вообще оставьте меня в покое! Все! К черту!
Маринка выскочила за дверь и закрыла ее за собой. Фима, соблюдая осторожность, остался сидеть на месте и постарался даже дышать пореже. Сразу чувствовалось по его поведению, что он мужчина женатый и тренированный.
— Скажи что-нибудь, — не выдержала я молчания.
Фима покачал головой.
— Что еще? — я начала злиться и на него.