— Если хочешь присоединиться, можешь остаться, — скривился Рон, и Джинни вспыхнула.
— Вот что — я сейчас вызываю родителей и...
С дивана донёсся слабый стон, и Рон отшатнулся. Мне Хорька было видно хорошо: его рука искала край мантии, в которую он был завёрнут. Цвет лица Рона медленно сменялся с благородного гриффиндорского на змеиный слизеринский.
— Джинни! — прошипел он, усиливая сходство. — Уйди!
— Джинни, принеси лечебные зелья, пожалуйста, — попросил я, не повышая голоса, и Рон, замолкнув, уставился на меня.
— Гарри? — спросил он таким тоном, будто желал увериться, всё ли у меня в порядке с головой.
— Что? — раздражённо переспросил я. Спорить не хотелось совершенно.
— Гарри, ты же не хочешь оставить его здесь, и лечить, и...
— Нет, — заверил я его, — я сейчас просто приведу его в чувство и буду пытать Круциатусом. Если нервы слабые, лучше выйди.
Рон стал зеленее некуда, но промолчал. Неужели тоже решил, что я серьёзно?
Вернулась Джинни с коробкой лекарственных зелий. Она поставила её на стол и стала перебирать флаконы, бормоча:
— Костерост, Заживляющее, Сон-без-сновидений...
— Джин, дай Успокоительное, — слабым голосом простонал Рон, и девушка, не глядя, сунула ему пузырёк. — Тут Гарри собрался Хорька пытать...
— Что?! — Джинни стремительно обернулась, переводя сверкающие возмущением глаза с меня на него. — Гарри?!
Я миролюбиво поднял руку:
— Ну ты слушай его больше, я специально сказал, чтобы он глупостей не спрашивал.
— Это я глупости спрашиваю? — возмутился Рон. — Да я бы сейчас Хорька по стенке размазал!
— Размазывай, — равнодушно кивнул я. Рон посмотрел на полуголое истерзанное тело, сглотнул, явно не зная, с чего начать.
— Я... Я лучше потом... — прошептал он неуверенно. — Сейчас как-то неудобно...
— Ну, тогда и посмотрим, — ответил я, и сам взглянул на Малфоя, поражаясь тому, как жутко выглядят синяки, ссадины и кровоподтёки на его бледной коже. Казалось, они были везде. Его явно били по рёбрам, пытались придушить... На запястьях чётко виднелись следы от верёвок, и по тому, как была содрана кожа, я понял, что он сопротивлялся изо всех сил. Но почему его отпустили? И кто принёс его в Нору?
Я взял в руки чёрную мантию, развернул. Судя по её длине, я должен был приходиться обладателю примерно по плечо. Я повертел мантию и так и сяк, потом зачем-то принюхался к ней. Запах был слабым, и мне пришлось несколько раз втянуть носом воздух, прежде чем я распознал его: чабрец. Ну ладно, чабрец и чабрец, что с него возьмёшь, как был дополнительной составляющей тонизирующих зелий, так и останется до сконча... Зелий?! Догадка была такой внезапной и инстинктивно пугающей, что я чуть было не отшвырнул мантию от себя как ядовитую гадину. Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет! Хотя...