Я искал спасения в его руках, понимая, что боюсь гнева, который придумал себе сам. Или просто в объятиях Поттера было слишком хорошо…
Собрав всё мужество, я поднял голову.
— Прости меня. Мы только прочитали заклинание вслух. Я не знал, что так получится. Никто из нас не держал палочку в этот момент.
Отец кивнул, и я понял, что готов разреветься от облегчения.
— Да, вы действительно не могли знать. И никто не мог. А потом анимагическая форма взяла верх над разумом. В первое превращение нельзя пребывать в ней больше пяти минут.
Нужно учиться называть вещи своими именами. Даже при Поттере.
— Я прощён?
Отец улыбнулся.
— Не за что прощать.
— А как прошло…
— Все живы. Только Руди немного пострадал. Его… гм… чуть не съели.
Я не успел задать следующий вопрос: отец полез за пазуху и вытащил футляр.
— Твоя палочка, Драко.
С благоговением я открыл футляр, вытащил новую палочку, и она задрожала в моей руке. Я почувствовал, как улыбка появляется сама собой.
— Спасибо, отец…
— Да не меня благодари, а мисс Грейнджер, — был ответ. — Которая не побоялась встретить меня в Косом переулке, прекрасно зная, кем я туда явлюсь, и ещё и успела подобрать тебе палочку.
Я посмотрел на Поттера, а он на меня.
— Мир прекрасен, — изрёк я. — Даже по человеческим меркам.
— Клади его сюда, — велел я Макнейру, с любопытством осматриваясь. Комната Руди, выделенная ему в Малфой-Мэноре, могла бы многое рассказать о своём владельце — большей частью правду, и не всегда приятную. Книги на полках хранились в ужасающем беспорядке, да и вообще было удивительно, откуда Лестрейндж их натаскал. Постель была не заправлена, и покрывало вместе с простынёй комом сбилось в изножье. В распахнутое окно доносились запахи георгинов — клумба была прямо под окном. На столе вместо ожидаемой недопитой бутылки чего-нибудь крепкого громоздились чашки из-под кофе и чая и были свалены скомканные конфетные фантики. А ещё — книги и свитки, исчерканные торопливым почерком, размашистым и нервным, как всё, что Руди делал в своей жизни.
Я обернулся. Макнейр уже уложил пострадавшего на кровать и теперь стоял, ожидая моих распоряжений. Рабастан замер в дверях, палочка так и мелькала в его руках: он крутил её, не в силах успокоиться.
— Не дёргайся, — сказал я. — Это просто обморок.
— Делай что-нибудь, — процедил он. Я щёлкнул пальцами, и передо мной появилась эльфийка, которой Люциус велел являться на мой зов.
— Принеси из лаборатории зелья номер восемьдесят пять и шестнадцать.
Через секунду зелья возникли на столе среди завалов фантиков и пергаментов.