Взяв флакон с Восстанавливающим, я шагнул к кровати. Рудольфус лежал там, по-прежнему бледный, осунувшийся, в помятом камзоле и растерявших крахмальную хрусткость кружевах. Я расстегнул ему пуговицы и брючный ремень, стащил и отбросил мешающую манишку — и какого дракла ему нужно так модничать, всё равно все свои?..
— Придержи ему голову, — буркнул я бывшему палачу, и снова медные пряди заскользили между толстых загрубевших пальцев. Рабастан подошёл и встал у меня за спиной, глядя, как я вливаю зелье Руди в горло и тот рефлекторно глотает.
— Баст, сядь! — рыкнул я. Тот послушался, убрал со стула валяющуюся на нём рубашку и сел, закинув её в полураскрытый шкаф.
Рудольфус закашлялся, но не очнулся. Я взял второе зелье, когда в дверь заглянула Алекто.
— Там народ волнуется, — сказала она в своём обычном бесцеремонном тоне. — Как он?
— Передай, что жить будет, — сообщил я, не соизволив повернуться к нахалке. — Если меня не будут отвлекать.
Но она всё мялась на пороге.
— Снейп, он встанет к вечеру?
—Мордред! — сказал я. Совершенно забыл, что вечером аудиенция у Лорда, на которой мы должны будем отчитаться о проделанной… гм… работе. Впрочем, Руди же лучше, если он на неё не попадёт.
— Не знаю! — рявкнул я. — Где фолиант?
— Долохов отдал Лорду, и он сейчас заперся с ним в кабинете.
— Кыш отсюда, — спокойно сказал Макнейр, верно сообразив, что всю необходимую информацию я уже получил. Дверь закрылась. Я влил в Руди второе зелье и повернулся к Рабастану.
— Вот что, — старший брат, видимо, приготовился к худшему. — Опасности для жизни нет, но колдовать ему пока что нельзя. Проследишь за этим.
Лестрейндж кивнул и вытянул палочку у брата из рукава.
— Верное решение, если оно касается человека, у которого шило в одном месте, — одобрил я. Только что до меня дошло, что Беллатриса даже не зашла проведать деверя. — Теперь все вон отсюда, я сам с ним посижу.
Рабастан неуверенно поднялся:
— Снейп, может, я?
Я смерил его изничтожающим взглядом.
— Я буду считать его пульс и ритм дыхания, чтобы рассчитать дозу и компоненты зелья. Если хочешь, чтобы я сбился, — пожалуйста.
Он побледнел и кивнул. Для виду я наколдовал большой секундомер и жестом указал на дверь.
— Никого не пускать. Когда понадобится, я сам выйду. Он должен очнуться максимум часа через полтора.
Макнейр вышел за Рабастаном, чуть помедлив. Он как будто хотел что-то сказать, но сдержался. Первым делом я наложил на дверь Заглушающее и Запирающее, потом вызвал ту же эльфийку.
— Зелье номер девятнадцать из лаборатории, — сухо приказал я. На столе возник высокий гранёный флакон, доверху наполненный прозрачной жидкостью. Я протянул руку и взял его, неотрывно глядя на острый профиль Рудольфуса, на его приоткрытые губы. За окном, нервируя ещё больше, надрывалась какая-то синица. Я успокоил себя тем, что младший Лестрейндж ещё хуже покойного Блэка, что ничего плохого я ему не сделаю, что это нужно для победы… Отбросив размышления, я опёрся коленом о кровать, отвинтил крышку флакона. Рука не дрогнула, и ровно три капли упали на бледно-розовый язык. Подождав, пока Руди проглотит их вместе со слюной, я вытащил палочку.