Укрыв Малфоя одеялом, я сбежал вниз, в гостиную. Рон и Джинни, судя по голосам, переругивались на кухне. Я постоял, оглядывая брошенное вязание, «Пророк» и тряпки на полу, которые недавно были одеждой. Потом наклонился над изорванным, окровавленным комом, двумя пальцами потянул из него за рукав атласную рубашку. Ткань оказалась мягкой — там, где не была испачкана. Я воровато подхватил мантию вещи Хорька и утащил к себе в комнату — авось не заметят. Моя комната на счастье или на горе была рядом с той, в которой мы положили раненого. Я зашёл, запер дверь, прислушался к себе. Это было желание, определённо. Жуткое, необъяснимое возбуждение, какого я не испытывал даже тогда, когда рассматривал перешедший Рону по наследству от братьев маггловский порножурнал с голыми девушками. А Хорёк, как-никак, оставался парнем.
Я в ярости рванул его шмотки, обшарил карманы штанов, ощупал рубашку и, почувствовав добычу, едва не оторвал нагрудный карман. Первой оказалась колдография, погнутая, с запёкшейся кровью на уголке. Я ожидал чего угодно, но не этого, не юных Люциуса и Нарциссу. Она, в подвенечном платье, с маленьким букетиком в руках, улыбалась скромно, опустив глаза. Он бережно держал её под руку и смотрел открыто, без своего неизменного презрения. Хотя было ли оно неизменным? Я смотрел на карточку так долго, что мне стало стыдно, будто я подглядывал за чужой жизнью. Впрочем, так оно и было. Я оторвался от колдографии и взял второй предмет. Карту Таро я узнал сразу, и Смерть тоже. Первой мыслью было: «Не надо бы держать вместе это и изображение родителей — мало ли что?». Второй: «А мне-то что за дело?».
Сидя на кровати и забыв зажечь свет, я размышлял. Что он положил первым? Почему вообще взял с собой? Случайно? Но случайно не кладут в карман карту Таро. Если только она выпала при гадании. Он гадал на себя и был уверен, что предсказал будущее правильно? Знал, что грядёт расправа? Потому и колдографию прихватил — неужели самое дорогое? Да кнарл раздери, что я вообще знаю об этой семье и отношениях в ней?!
Я снова посмотрел на карточку. Нарцисса смущённо потупилась, Люциус слегка улыбнулся мне. Притворялись ли они перед колдокамерой: он — счастливым женихом, она — робкой невестой? Странным казалось, что те люди, которых я знал в реальности, настолько отличались от изображения. Что здесь настоящее?..
Решив больше не мучиться, я вытащил из-под кровати свой сундук, из него — альбом и аккуратно вложил малфоевскую колдографию на свободное место. Хотел засунуть зловещую карту туда же, но суеверие победило, я пошарил в сундуке ещё, вытащил учебник Принца и вложил карту меж страниц. Пусть уж смерть придёт за Снейпом.