Верховный бог задумался, что бы ещё предложить смертному, и вдруг Эйвери осенило.
— О великий! — сказал он. — Если ты позволишь, я хотел бы... я хотел бы...
Всеотец подбодрил его наклоном головы:
— Говори же, Эйдан, не бойся, — промолвил он.
— ЯхотелбычтобыСлейпнирпопалвГимлеипережилРагнарёк, — выпалил Эйвери и перевёл дух. В зале повисла такая тишина, что ему показалось, будто он вдруг оглох.
— Да будет так, — просто произнёс Один, и где-то слева от Эйдана раздался грохот: это Локи выронил свой шлем, который держал в руках.
— Благодарю тебя, Всеотец, — сказал Эйвери и поклонился.
— Я понимаю, что тебе понравился мой конь и ты решил спасти его, — произнёс Один, и Эйвери показалось, что бог прячет улыбку. — Ради этого я даже согласен сражаться пешим. Но что же ты пожелаешь для себя?
— Э-э... — протянул юноша. — Я не знаю...
Он и вправду не знал. Ни один дар Асгарда не пришёлся бы ко двору в том мире, в котором он жил; его дом был недостоин принять волшебное сокровище.
Один вдруг улыбнулся — в первый раз за то время, что Эйвери его видел.
— Что же, Эйдан, твоё самое сокровенное желание спрятано глубоко у тебя в сердце. И хоть ты о нём не подозреваешь, ты всё равно по очереди отверг все те дары, о которых многие люди страстно мечтают и не могут получить. Итак, да будет же твоё желание исполнено!
Эйвери вообще не понял, о каком желании идёт речь, но сообразил, что богу виднее.
— Благодарю тебя, Всеотец, — сказал он снова. Асы окружили его; какая-то асинья пригладила ему волосы.
— Ступай с миром, — промолвил Один. — Тор, отведи мальчика туда, откуда забрал.
— Стойте, подождите, — раздался неподалёку глухой голос, и к Эйдану протиснулся Локи, остановился, оглядывая его. Эйвери думал, что бог сейчас скажет что-то едкое, и приготовился обидеться, но повелитель лжи ничего не говорил, только непослушными пальцами терзал фибулу своего плаща; смог, наконец, отколоть её, и плащ тут же зелёной кляксой растёкся по полу. Локи поднёс фибулу к губам и что-то быстро пошептал на неё.
— Ты хочешь ему зла? — грозно поинтересовалась та асинья, которая только что погладила Эйдана по голове.
— Нет, госпожа, не хочет! — во всеуслышание объявил Эйвери и бесстрашно взял протянутую ему фибулу, выкованную в виде свернувшейся кольцами змеи. Фибула сама скользнула к его вороту и защёлкнулась на нём; тут же в лице Локи что-то изменилось, и на него как будто опустилась пелена, отрезавшая всё, что полыхало в светлых глазах. Он отступил и надменно произнёс:
— Прощай же, Эйдан.
На выходе из зала Эйвери обернулся и поклонился всем асам сразу. Тор повёл его прочь.