Развернулся он резко, взгляд был жестким.
– Я вышлю тебе документы на признание отцовства.
Она грустно улыбнулась, качнула головой. Помнила, что он ей ничего не обещал.
– Не стоит. Я не для того…
– Это – мой ребенок!
Анна отступила на шаг, словно проводя между ними черту.
– Он будет твоим, когда ты будешь в нем нуждаться…
Виктор сделал по-своему, как делал всегда. Дочь – Лаура, была вписана в его документы сразу, как только родилась. Сейчас девочке… уже девушке было почти четырнадцать.
Виделись они не часто – служба многого не позволяла, но с каждым разом в его душе что-то менялось.
Женщина, так и не ставшая его женой… Дурак! Вот теперь, в этой мути, он точно знал, чего именно она ждала. Всего лишь признания, что он ее любит.
Дочь, так похожая на нее и… на него. Записи, которые он просматривал, когда выдавалась свободная минутка. Первый шажок, первое слово… Папа… Сбитые коленки – еще один отпуск, который он провел с девочкой. Мальчик из соседнего двора, о котором она поведала ему, вытребовав клятву, что не расскажет матери…
Нужно было оказаться так близко от смерти, чтобы признать: где-то там его ждала… его семья.
– Маску! Антидоты!
Пробившийся сквозь невнятный шум в его ушах голос был неприятным, но дарил надежду: на первый раз – все! Он справился, продержался…
Только на первый…
Шаевский никогда не забывал, что у любого пути есть конец. Главное, чтобы он был тем самым, который им нужен.
* * *
– Мама, тебе плохо.
И не разберешь: вопрос или утверждение. От этого семейства можно ожидать чего угодно.
Медленно поднялась с пола, заставляя себя не смотреть на неприбранный после ужина стол. Вилка, нож… слишком много того, чем я могла воспользоваться.
Чтобы не добавлять соблазна, сделала шаг в сторону.
– Я устала, Санни, – максимально сдержанно произнесла я, помня, что не стоит при общении с этим существом произносить слово «нет». – У меня был тяжелый день.
Он задумался, кивнул. Что радовало, с места так и не сдвинулся.
– А я сегодня рассчитал основные оценочные параметры для перегрузочной кривой нового модуля. Папа сказал, что я и за неделю не справлюсь, а я сумел за один день.
По отдельности все слова мне были знакомы, но вот в таком, собранном виде производили впечатление чего-то запредельного для моего понимания. Ясно было лишь то, что мальчишка (вопреки всему мое сознание продолжало воспринимать его ребенком), кроме всего прочего еще и обладал развитым умом.
Это не то, чтобы успокаивало, но добавляло волнения. Гений – злодей. Или наоборот…
Не важно.
– Ты – молодец. – Я не была спокойной, но говорила равнодушно. Второе требование – никаких эмоций. – Папа обрадуется.