Танкер 'Дербент' (Крымов) - страница 2

Иногда начинал он беспричинно злиться на себя: влюбился, как школьник, в товарища по работе, чужую жену. И ничего, кроме мечтаний, из этого не может выйти.

А иногда, наблюдая, как растет на ее столе кипа бумаг, он вдруг пугался: надоест ей работа, уйдет - и все кончится. Он не мог себе представить, чтобы другая сидела на ее месте. Но Муся не уходила. Она по-прежнему была весела, неутомима и, расставаясь с ним после работы на перекрестке, кричала ему вслед:

- Спасибо, рыцарь! Не попади под трамвай!

В тот вечер работы было много. В двадцать три часа Тарумов передал метеорологическую сводку: "В районе Астраханского рейда средняя облачность без осадков. Ветер норд-ост до трех баллов. В районе Махачкала - Красноводск возможны незначительные осадки. Ветер норд-ост не свыше пяти баллов. На ближайшие сутки ожидаются дальнейшее падение ветра и легкая облачность". В журнале он нашел утреннее радио от судов, нарушивших график из-за неблагоприятной погоды. В середине дня донесений не было.

Штормовая полоса ушла на юг, но хвост ее еще был где-то между Красноводском и Баку; к вечеру в порту сняли штормовые знаки, и в сухогрузной гавани победно протрубил первый пароход, покидая причал.

Отправив сводку, радист перешел на прием. Судя по утренним телеграммам, прибытия нефтеналивных судов в ближайшие два часа не ожидалось. Позывная волна бездействовала. Едва слышно просачивалось сквозь наушники слабое пение, настолько слабое, что казалось - крошечное хрупкое насекомое царапает лапками в мембрану.

Тарумов завертел верньер - и звук окреп, усилился, явственно обозначилась мелодия, и удивительно чистый женский голос оборвался, покрытый шуршанием долгих аплодисментов. Радист включил громкоговоритель и сбросил наушники. Репродуктор шипел, сотрясаемый трескучим гамом, из которого вырывались отдельные голоса, визгливые, как вопли о помощи. Белецкая покинула свое место у телефона и приблизилась.

- Ты с ума сошел, - сказала она испуганно, - а если кто вызовет?

Она оперлась о спинку его стула и дышала ему в затылок... Аплодисменты смолкли. Снова женский голос запел ту же простую колыбельную песенку.

- Колыбельная, - шепнула Муся. - Хорошо поет, правда? Ну-ка подвинься, Арсен!

Она присела на краешек стула и, чтобы удержаться, обняла его рукой за плечи. Ее лицо было так близко, что он видел влажный блеск ее зубов из-за полуоткрытых губ. Медленно он наклонил к ней голову, и ее волосы защекотали его щеку. Она не заметила этого, пристально глядя в черную тарелку репродуктора. Он не слушал музыку, он думал, что еще никогда они так не сидели, обнявшись, что близость их незаметно растет и будет еще расти, пока... пока они не станут мужем и женою. "Это бывает, - думал он радостно, - да, именно так и бывает". Он опомнился, когда снова загремели аплодисменты.