Увидеть собственное «досье» мог каждый офицер. По крайней мере, Саша Панов обязательно раз в год расписывался в папке сначала красного, а потом синего картона — мол, сведения правильные, претензий и особых изменений в биографии не произошло. Недоступна одна особая часть — раздел, где хранятся написанные начальниками аттестации и представления.
Кадровик, лицом и телосложением, напомнил Панову «сурового милиционера» из кинокомедии Гайдая, но шутить с ним не стоило.
Значимость и величие читались в облике человека, родословная которого восходила прямо к дочерям Зевса и Фемиды. Те, три богини-мойры не предсказывали судьбы, а следили за их исполнением.
Саша, улыбнувшись, вспомнил свое увольнение. Срок контракта закончился, но рапорт — «далее не хочу, не буду и не надо», вызвал понятное недовольство — предстояло немедленно искать очередного «незаменимого» на оголившийся участок работы. Панов предупредил руководство за полгода, но, естественно, пока гром не грянул, никто не крестился.
Процесс расторжения делового брака затягивался и тогда, для улучшения обмена веществ, Саша, поверх документов выставил несколько достойных стеклянных предметов. На этикетках могучая рука в последнем усилии поднимала боевой топор. Панов объяснил — это дорогая скрепка для его, не менее дорогих, документов. На удивление боевого народа, уволили и «рассчитали» полковника точно в срок, не задержав ни на минуту.
Марка «Хеннесси», одного из лучших французских коньячных домов, поднесенная не взяткой, а с уважением, сыграла свою роль.
Суровый надзиратель за военными судьбами ушел куда-то вглубь. Грозно прогремел связкой ключей и знаково лязгнул металлом двери. Бесшумно шагая, принес три личных дела — два протянул Ненашеву, а третье, нахмурив брови, принялся листать сам.
Капитан сел за стол, специально предназначенный для таких, как он посетителей. Верно, выносить документы из помещения ему нельзя, а читать надо все именно здесь.
Максим поймал заинтересованный взгляд кадровика на ту игрушку, что висела у него на поясе. Вещь изящная, дорогая и невероятно полезная на охоте. Но не для Панова, держать его привычным прямым и обратным хватом неудобно. Да, что-то он умел, но ножевой бой не его конек.
Он вздохнул, вспоминая о прощальном подарке немецких коллег из Интерпола — двух боевых ножах, маркированных знаменитой «белочкой». Но, по крайней мере, ему ясно, каким будет подарок.
Максим уверенно взял в руки две папки в белых матерчатых обложках. Помимо типографской черной звезды на одной обложке выдавлено «Политическое управление РККА». Черт, у замполитов вечно все не как у людей.