— Сообразительный слишком, — громогласно подытожил леший. — Вот его и будем первого отлавливать. Впрочем, я сие уже предлагал. А потом мы черноризца на суд поставим — и того.
Позади его Медведь мягко спрыгнул на землю. Леший оглянулся: давешний молодой горожанин свисал с дубовой ветви, как огромный желудь, а повешен был на длинном тонком корне. Живой мертвец Серьга отходил от него, руки гадливо отряхивая. Поклонился русалке:
— Спасибо тебе, прекрасная девица, что отловила насильника и убийцу, губителя безжалостного моих детей и внуков. Но не спасибо тебе, что сама его порешила, а не отдала живым в мои руки. Дай Бог, и все остальные так же повиснут. Только, клянусь Велесом, не столь целы будут.
Тогда вздохнул Лесной хозяин, подняв на проселке целую тучу пыли, и пророкотал:
— Ладно. Почин есть. А мы с Медведем поспешим теперь к иноземцам. Догоним и заставим по кругу ходить. Чтобы утомились и перессорились. А вы к ночи подходите к Жилинскому болоту. Я из него супостатов до вашего прихода постараюсь не выпустить.
Тут поклонился ему Сопун:
— Велесом-богом прошу тебя, Лесной хозяин, позволь Михайле Придыбайле с нами вернуться в березовую рощу. Там оставим мы батю моего, Змея и племяшку твою, а сами
поспешим к моей охотничьей избушке. С таким мастером, как твой умница-медведь, я вдвое быстрее на всю нашу ватагу оружия наготовлю, а также ловушек и капканов.
— Быть по сему, колдун. Только побереги Михайлу Придыбайлу. Он мой сейчас лучший друг и помощник. Если бы не он, я бы не выдержал наедине со своим бабьем.
Обнялся на прощание Лесной хозяин с приятелем-медведем, словно на год расставались, и отправился в погоню за иноземцами. Пустился он в путь в том почти человеческом обличье, в котором с мстителями беседовал, но тут же начал бледнеть, и вот уже стали просвечивать сквозь него темные стволы дубов и оставшиеся на их ветвях узорчатые желтые листья. Теперь только шелест ветерка в еще не облетевшей листве указывал знающему человеку, что леший обходит владения свои.
А мстители побрели в противоположную сторону. Впереди — Сопун, боевой вид которого портило теперь разве что отсутствие штанов, за ним под ручку, друг от друга сияющих очей не отрывая и посему время от времени на корнях да на кочках спотыкаясь, следовали Зелёнка с Огненным Змеем, а за ними Михайло Придыбайло тащил на волокуше живого мертвеца Серегу. Медведь порыкивал от усердия и зорко осматривался: заодно и дозорную службу нес. Мертвец задремывал, по совету Лесного хозяина сберегая двигательные силы.
Радоваться бы дорогою Сопуну: ведь, что ни говори, а полку мстителей прибыло, даже сам Лесной хозяин взялся помогать. Он же предался невеселым размышлениям. Новую на время как бы семью обретя — или сплоченное общей местью товарищество, тем острее переживал он теперь потерю своей настоящей семьи. Да еще вспомнились ему слова бати. Жаловался тот, что супостаты убили «его детей и внуков». Почему батя сказал, что «детей»? Ведь младшая сестра Орина жива, выдана в дальнюю деревню Малушино, вторая сестра, Манка, старшая, померла еще в девках, брат Знойко уж очень давно на охоте погиб, а в колодце мокнет один брат Тренка. Можно было, конечно, прямо о том батю спросить, однако побоялся он почему-то.