рассвете
здесь должно
было быть
много солнца.
По
правую руку
располагался
огромный книжный
шкаф - во всю
стену, от
пола до
потолка. Рядом
с ним
стоял
стол -
большой
письменный
стол, очень старый,
потемневший
от времени,
за столом - кресло,
тоже
старое
и на вид невозможно
уютное.
Второе
кресло,
точная копия
первого,
стояло
неподалеку
от камина -
большого
камина у
левой стены.
А
перед самым
камином
лежала
огромная золотисто-рыжая
шкура.
Гарри
подошел к
ней, разулся
и прошел
босиком к
пасти камина,
чувствуя босыми
стопами, как
пружинит
мягкий
густой мех.
-
Инсендио, -
прошептал он.
В камине
вспыхнуло
пламя,
отблески
заплясали на
рыжем ворсе. Гарри
медленно,
с
наслаждением
провел
ладонью против
шерсти. Мех
был таким
густым, что
ноги Гарри
утопали в
нем по
щиколотку, и
таким мягким,
что на нем
можно было
спать, не
испытывая ни
малейших
неудобств.
Гарри
на мгновение
задумался,
какому животному
могла
принадлежать
такая
роскошная
шкура. Потом
он
вытянулся
во весь рост,
блаженно
прикрыв глаза.
Ему
было очень хорошо.
Только еще
ему хотелось,
чтобы чьи-нибудь
руки
скользили по
его груди и
животу
вниз и
вверх -
нежные,
сильные,
прохладные ладони
с тонкими
длинными
пальцами, -
чтобы чьи-нибудь
глаза
искали его
взгляда -
миндалевидные,
светлые,
текучие, как
вода, - чтобы
чьи-нибудь
волосы
касались
его щек -
мягкие как
шелк, светлые
пряди.
Гарри
сел, подтянул
колени к
животу и
опустил
голову. "Уйди,
- попросил он
свое видение.
- Уйди,
пожалуйста".
Но это
видение
оказалось
таким же
вредным, как
и тот, кто был
его причиной.
И говорить
ему
"пожалуйста"
было такой же
глупостью,
как и
испытывать к
нему
подобные
чувства.
Оставьте
свой отзыв: