теперь
эта маска
останется
при нем
навсегда.
Только когда
гроб
опустили в
могилу, он
чуть повернулся
к стоящей
рядом
Гермионе и
тихо сказал:
Слава
Богу, скоро
это
закончится…
И она
была с ним
согласна. Нет
ничего
глупее, чем
похороны,
когда даже
нет тела. Как
поверить, что
человек умер,
если ты не
видел его мертвым?
Гермионе
казалось,
что она
принимает
участие в
каком-то
фарсе,
представлении
или даже
репетиции.
Репетиции
похорон. В
самом деле,
если бывают
репетиции
свадеб,
почему
бы не быть и
репетициям
похорон?
Первым
к могиле,
чтобы
бросить ком
земли, подошли
Драко и она.
Потом Сириус,
Рем,
Волчонок. Потом
Снейп. Потом
Уизли -
первой Молли,
последней -
Блэйз
Уизли,
старшая дочь
Чарли и
Блэйз. Потом
Шеймус.
Завершали
цепочку
близких обе
Сольвейг -
сначала
старшая, потом
младшая. А за
ними
потянулись
сослуживцы
и
некоторые из
бывших
однокурсников.
Но Гермиона
уже не видела
их, потому
что смотрела
на Сольвейг.
Паркер, как
сейчас все ее
звали - чтобы
не путать с
дочерью
Драко и
Гарри.
Кто
сказал, что
воспоминания
утешают? Кого
они могут
утешить? Вот
стоит он, бледный,
платиновые
волосы
утратили
блеск - разве
воспоминания
утешат его? А
ведь у
него их
столько
счастливых…
гораздо больше,
чем у нее.
Хватило бы на
сотню Патронусов…
Правда,
Сольвейг
жива… Но что
за радость…
Гермионе
немедленно
захотелось
спросить у
Драко, а не
предпочел бы
он, чтобы
Гарри был
жив, даже
если бы он,
Гарри, ушел
от Драко? Но
это было бы
жестоко,
она
понимала…
Эта
дилемма
стоила того,
чтобы стать
еще одной
песней о
любви.
Возможно,
если бы все
сложилось
именно так,
как хотелось
Гермионе с
того момента,
когда она
осознала, что
влюблена в
Сольвейг
Паркер -
возможно, если
бы
все
сложилось
именно так,
она не стала
бы тем, чем
стала.
Впрочем, если
бы ей кто-то
предложил
выбор, она бы
выбрала Сольвейг.
Но что об
этом
говорить?
Воспоминания
были, и были
они
прекрасны… Как
прекрасна
была и
Сольвейг
тогда, летом 1998
года, когда
они, закончив
Хогвартс и
сдав вступительные
экзамены
в
Оксфорд на
факультет
прикладной
химии (официально
- на самом
деле это был
колдовской
факультет
Оксфорда, и
делился он на
кафедры
Зельеделия,
Высшей
Арифмантики
и
Колдолингвистики),
попросту
сбежали из
Англии в
Египет.
Сейчас, глядя
на нее,
страшно
похудевшую, в
черном
похожую на
ворону и -
болезненно
- на
своего отца,
Гермиона не
могла понять,
как же она
могла когда-то
думать, что
Сольвейг
красива.
Словно это
был совсем
другой
человек.
Совсем
другой.
Веселая.
Улыбающаяся.
Солнечная.
Красивая.
От нее
пахло
солнцем и
сухой травой.
Ее
длинные ноги
жаркие южные
лучи окрасили
в цвет
шоколада. Ее
волосы
выцвели до
почти
каштанового
оттенка. Ее
губы были
сухими и
горячими.