Марена отвечала ему таким же сильным и горячим чувством. Впервые ее любили и не показывали страха и отвращения перед ее предназначением и ее наводящими ужас обликами.
За этой ночью последовали еще и еще ночи и дни, влюбленные не могли расстаться, не в силах были оторваться друг от друга, совершенно позабыв о своих обязанностях, они любили друг друга в лесной глуши, пока им не велено было разойтись по своим домам.
К тому времени Марена уже носила под сердцем долгожданное и горячо любимое дитя...
Она решила, что будет просить Перуна развести ее с постылым Кащеем. Однако муж, обзавевшийся ветвистыми оленьими рогами, отомстил сам.
Маре нездоровилось из-за беременности, и она постоянно варила себе укрепляющие отвары. Она плохо спала и ела и как-то, выпив Сонного зелья, крепко заснула. Не знала она, что Кащей подлил ей в питье еще и Маковой настойки, для пущего сна.
Обманутый муж вытащил из ослабевшей руки Серп и вырвал у жены волосок с головы.
Приняв Зелье, меняющее обличье, он отправился в ту самую избушку, где встречались Марена с Сивером. Там злодей предложил возлюбленному богини испить редкого заморского вина, в которое также подлил Сонного мака. И когда опоенный Сивер откинулся на подушки, разметав черные волосы, Кащей хладнокровно и безжалостно проткнул ему Серпом сердце.
Боги устроены так, что могут жить на свете по нескольку веков. Однако против Серпа Марены нет спасения никому, даже Отцу Перуну. Другое дело, что самой Марене строго запрещено применять свое грозное оружие именно так. Она просто вытягивает магией жизнь из человека и аккуратно перерезает Серпом Нить жизни, отправляя душу в Навь через Калинов мост. А там уже ею занимаются душераспорядители разных мастей...
Кащей таким неправедным деянием просто уничтожил драгоценную душу Сивера, чтобы Марена не смогла потом его вызволить из Навьего царства. Он все предусмотрел, злобясь долгими зимними ночами на неверную жену. Это была для Мары невосполнимая утрата.
В хрустальном ледяном дворце Марена вдруг вскинулась на постели, устланной лебяжьими перинами и накрытой парчовым одеялом. Она почувствовала, что ее любимого больше нет с ней. Билось только одно сердце — ее ребенка, сердца Сивера слышно не было. Босая и растрепанная, с бешено колотящимся и чуть не выпрыгивающим из груди сердцем, она крутанулась вокруг себя и переместилась в лесную избушку.
На узкой деревянной кровати лежало тело ее возлюбленного, кровь свободно вытекала из страшной раны на груди, рядом валялся украденный Серп. Черные густые волосы, которые так любила перебирать Мара, слиплись от крови, белоснежная рубашка стала цветом как летний сарафан богини.