— Как член Президиума Верховного Совета СССР, я до 1979 года побывал с разными делегациями во многих восточных странах, — вспоминает Ф. А. Табеев. — Но у меня и в мыслях не было оказаться послом в Кабуле. Это случилось абсолютно неожиданно. Абсолютно!
Суслов рассказывал, что они искали на должность посла человека с мусульманской фамилией и желательно партийного работника — на последнем, якобы, настаивал Амин. Сделали несколько предложений ряду видных и по сей день здравствующих деятелей, но все они под разными предлогами отказались.
Когда беседовали со мной, сразу предупредили, что обстановка там сложная, и меня просят поехать разобраться. Вроде бы, получается, поехать ненадолго. Тогда я прямо говорю: «О какой должности идет речь?» — «Просили бы вас поработать послом. Но если у вас имеются какие-то опасения, будем считать, что разговор окончен». Я ответил, что не боюсь и готов выполнить это ответственное поручение партии. «Ну, что же, — напутствовали меня, — вы известный политический деятель, и афганское руководство, по-видимому, положительно отнесется к такому назначению».
На сборы времени не было: сказали — надо выезжать немедленно. Не позволили даже в самых общих чертах ознакомиться с обстановкой в стране пребывания: «На месте все изучите». Брежнев на прощание посоветовал: «С выводами не спешите. Хорошенько разберитесь в ситуации, познакомьтесь с жизнью — только тогда давайте свои оценки». Следуя этому совету, я до нового, 1980 года, ни одной телеграммы о положении в стране не отправил.
Еще одна рекомендация состояла в том, чтобы ехать обязательно с женой — этого требовал дипломатический протокол.
26 ноября мы прибыли в афганскую столицу, и вскоре я вручил X. Амину свои верительные грамоты.
Уже следующая встреча с руководителем Афганистана была рабочей: мы обсуждали детали его предстоящего визита в Москву. Амин просил о таком визите, и советская сторона дала согласие.
— Хотя в Москве, судя по всему, уже хорошо знали, что его дни сочтены…
— Мне об этом ничего известно не было. И потом, как откажешь в визите руководителю дружественного государства? Невозможно!
Из-за поспешного отъезда в Кабул я, надо сказать, сначала оказался в очень трудном положении. Ничего не знал о расколе в партии, не имел ни малейшего представления о группах «хальк» и «парчам», не ориентировался в хитросплетениях личных взаимоотношений между афганскими руководителями, а именно все это и определяло во многом общую ситуацию. Только позднее я узнал, что в Москве находится оппозиционная группа Гулябзоя, а в Чехословакии ждет своего часа Кармаль. Они, назвав себя «здоровым крылом партии», будто бы заявили нашему руководству: «Мы за единство в НДПА, но за партию без Амина, которого уберем, и сами решим, что делать дальше».