— Это ужасно, — не сдержалась Котова и после паузы добавила: — Я все больше убеждаюсь, что моя догадка верна. Однако мне очень надо посмотреть на девочку. Если вы утверждаете, что она осталась в том дне, может, она скажет что-нибудь важное? Ведь здесь речь идет об убийстве еще одного человека. Почти такой же молодой девушки, как и она сама.
— Боюсь, на это не стоит всерьез рассчитывать, — сухо заметил врач. — Тем более не далее как позавчера с ней случилось нечто странное. Наташа каким-то образом сумела ночью убежать из палаты и направилась прямо в парк. К счастью, медсестра быстро обнаружила отсутствие девочки. Ее поймали, но с тех пор бред возобновился. Она почти не приходит в сознание, и ее пришлось поместить в отдельную палату, куда не пускают никого, кроме медперсонала.
— Но что плохого в том, если я просто посмотрю на нее, раз она все равно без сознания? — зачем-то упорствовала Лариса, хотя картина и так была вполне ей понятна.
— Хорошо, раз уж вы настаиваете, — после некоторых раздумий разрешил врач. — Только, пожалуйста, не говорите с ней, если она очнется. Последствия могут быть самыми неожиданными. Любая мелочь способна поколебать ее нервную систему еще больше. У меня был случай, когда больной вообразил, что на него готовится покушение только из-за замены одной лампочки в коридоре.
— Конечно, я понимаю, — согласилась Лариса. — Разрешите последний вопрос. Скажите, у Наташи есть хоть какой-то шанс на выздоровление?
— Если только один на тысячу. К сожалению, это практически невозможно, как это ни печально. Я вызову сейчас медсестру, она вас проводит, — устало заключил Алферов.
— Спасибо, Дмитрий Николаевич, — поблагодарила Лариса. — Я обязательно буду держать вас в курсе дела, если вам интересно, конечно.
— Конечно, интересно. Спасибо и вам, Лариса Викторовна. С вами было очень приятно поговорить.
Все та же пожилая молчаливая медсестра бесшумно повела Ларису по больничным коридорам со стенами, разрисованными яркими картинами с мультипликационными сюжетами. И вскоре они оказались в странной маленькой комнатке, где потолок, пол и стены — все было обито мягким поролоном. В центре комнаты стояла кровать, на которой металась во сне девушка лет пятнадцати-шестнадцати.
Наташа Черных никому не показалась бы красавицей. А болезнь и вовсе стерла детскую миловидность с ее похудевшего, осунувшегося личика с темными кругами под глазами. Рука ее, сжимавшая край одеяла, казалась почти прозрачной из-за невероятной худобы. Потемневшие, почти пепельные волосы свисали с кровати неровными прядями. Лицо, поза маленького тельца девочки выражали какую-то постоянную, не исчезающую даже во сне невыносимую муку.