Так и есть! Людольф поднимался к ней! Амалия сразу же узнала его шаги. Сделав над собой усилие, она приподнялась и протянула руку за маленьким зеркальцем, лежавшим на низеньком столике у кушетки. Рядом также лежало несколько книг и стоял кувшин с фруктовым соком и украшенная эмалью шкатулка, в которой хранились лекарства. В другой шкатулке Амалия хранила косметику, именно ею она сейчас и хотела воспользоваться.
Из зеркала на Амалию смотрело лицо, на котором еще остались следы былой красоты. У нее были густые темные брови и ресницы, карие глаза с золотистыми искорками и изящно очерченный подбородок. Страшный недуг оставил под глазами темные круги и придал некогда белоснежной коже желтоватый оттенок. На изможденном лице резко выступали скулы. И все же нужно привести себя в порядок. Амалия делала это вовсе не для того, чтобы порадовать Людольфа, а из уважения к самой себе. Когда у нее не было сил, чтобы наложить косметику, она пользовалась услугами Нелтье, которая была при ней не только горничной, но и сиделкой.
Амалия немного подкрасила губы и припудрила лицо. Теперь она была готова к встрече с мужем. Людольф вошел в комнату жены и, как обычно, поприветствовал ее.
— Как ты себя сегодня чувствуешь, Амалия?
— Гораздо лучше, — солгала Амалия, зная, что муж ждал от нее именно такого ответа.
— Прекрасно. — Он стал энергично потирать большие руки с толстыми пальцами. Его вовсе не обрадовал ответ жены. Сейчас Людольф думал о чем-то своем, и Амалия знала, что он собирается рассказать ей о своем визите к Виссеру.
— Тебе что-нибудь понравилось в мастерской у Виссера? — Ее очень раздражала манера Людольфа все время потирать руки. Амалия ненавидела эти руки и старалась на них не смотреть, потому что на нее сразу же накатывались воспоминания о тех мерзостях, которые Людольф вытворял с ней в постели. По крайней мере, болезнь избавила ее от ненасытного сладострастия мужа.
— Я купил четыре картины. Художник — очень славный малый. Я пригласил его к нам на карточную игру. Хочу устроить банкет. Мой служащий разошлет приглашения. Виссер и его три дочери будут почетными гостями.
Амалия страшилась таких банкетов и званых вечеров. Несмотря на плохое самочувствие, она должна была на них присутствовать, хотя бы совсем недолго. Ее насторожила подозрительная благосклонность Людольфа по отношению к художнику. Он явно преследовал какую-то тайную цель.
— Сколько человек ты собираешься пригласить?
— Человек двадцать пять — тридцать. Ты можешь просмотреть список и пригласить, кого пожелаешь.
Все было, как обычно. Амалия растеряла друзей своего первого мужа, и теперь поддерживала связь только с несколькими друзьями детства. Конечно, они предпочли бы навестить ее одну, но из уважения к ней, конечно, не откажутся прийти на званый вечер Людольфа.