— Ведь мы в Голландии, а не в Италии, а здесь отношение к искусству совсем другое. Многие итальянские художники и скульпторы получают заказы от церкви, а также от представителей власти. Здесь никто не станет проявлять подобную щедрость.
— Это правда!
— Нам лучше всего закончить обучение под руководством независимого мастера. Да ведь мы с тобой много раз об этом говорили. И все же я не намерена сдаваться, думаю, что и ты тоже. Для нас существует только один путь — это тяжкий труд без малейших к себе снисхождений. В тот день, когда Виллем предложит продать наши работы, мы будем на верном пути к успеху и признанию.
— Как отец? — голос Алетты неожиданно дрогнул.
Франческа взглянула на сестру.
— Отец такой, какой есть, и даже мама не могла его изменить. Но ведь мы с тобой бесконечно преданы нашей работе, и у нас все может быть по-другому.
— Так значит, нам предстоит долгая и упорная борьба?
— Тем дороже будет для нас признание, когда оно к нам придет.
— Наверное, ты права. — Алетта вздохнула и продолжила работу. Ей очень хотелось узнать, какую бы цену дали за ее картину, если бы она могла ее продать. Несколько стюйверов? А может, даже флоринов? Предположим, удастся продать картину без подписи кому-нибудь из знакомых. Алетте очень хотелось накопить денег, чтобы заплатить за обучение, даже если для этого потребуется длительное время. Некоторые художники по очереди проводили занятия для своих учеников и для учеников, пришедших из других мастерских. Они обучали их искусству писать с натуры. Художникам-любителям, если они были готовы заплатить, разрешалось посещать такие занятия и сидеть на задних рядах, но мастер обязательно подходил к ним и давал такие же указания, как всем другим ученикам. Было бы просто замечательно походить вместе с Франческой на такие занятия, но весь вопрос в деньгах. Алетта решила найти какой-нибудь выход и сделать это в самое ближайшее время.
Хендрик не вернулся к ужину. Вечером сестры собрались в гостиной. Алетта играла на верджинале[3], а Сибилла аккомпанировала ей на виоле. Тихая нежная музыка была слышна в соседней комнате, где Франческа читала книгу, сидя у камина. Мария расположилась напротив, на коленях у нее лежала подушечка, на которой старая няня плела кружева. Коклюшки тихо постукивали в такт мелодии. Вскоре Алетта и Сибилла пожелали всем спокойной ночи и ушли в свою спальню, а Франческа отложила в сторону книгу и подошла к окну. Девушка с беспокойством вглядывалась в темную улицу.
— Отец обещал прийти домой пораньше, — в голосе девушки звучало раздражение, смешанное с беспокойством. — Когда он напивается в кабаках, а я уверена, что он занят сейчас именно этим, я всегда боюсь, что он свалится в канал.