В мастерской остался только большой мольберт да стол со всеми обычными принадлежностями художника. Рембрандт повернулся к Франческе. На нем был старый рабочий халат синего цвета, а вокруг головы замотан кусок ткани в виде тюрбана. В пятьдесят лет седые волосы мастера были такими же кудрявыми, как и в дни молодости. Он с улыбкой смотрел на прелестную девочку, протягивающую ему книгу.
— Благодарю, Франческа, — сказал Рембрандт, беря у нее из рук ношу.
Франческа отметила про себя, что, несмотря на улыбку, усталое лицо мастера было исполнено печали. Возможно, он вспоминал о счастливом времени, проведенном в этом доме, о времени, которому уже никогда не суждено повториться.
— Можете читать книгу, сколько захотите, — быстро сказала Франческа, желая подбодрить Рембрандта. — Папа не будет возражать.
— Это очень великодушно с его стороны, — ответил мастер глубоким голосом. — Я, наверное, буду долго ее читать, так как собираюсь работать.
— Вы будете писать здесь?
— Нет, — он освободил место на столе и положил книгу. — Эта мастерская слишком для меня велика. В новом доме я тоже не хочу работать. Мне всегда разрешали писать большие полотна в церкви Зюйдер, туда я и пойду снова.
Хендрикье положила руку на плечо Франчески.
— Пойдем со мной на кухню. Пусть мужчины поговорят о своих делах.
Франческа пошла за Хендрикье.
— А Корнелия дома? — с надеждой спросила девочка.
Дочь Хендрикье и Рембрандта была всего на год моложе Франчески, и они очень любили друг друга.
— Нет, она ушла с Титусом в наш новый дом на улице Розенграхт. Титус собирался прибить полки и навести порядок. Теперь мы с ним деловые партнеры.
Девятнадцатилетний Титус был четвертым и единственным оставшимся в живых ребенком Рембрандта и Саскии. Их первый сын и две дочери прожили всего несколько недель. Франческа любила Титуса как брата. Его портрет, написанный отцом, когда Титус был ребенком, висел в маленькой гостиной у Виссеров, и девочка видела его каждый день.
— Вы собираетесь открыть магазин? — с интересом спросила Франческа.
— О, нет! — рассмеялась Хендрикье. — Но мы вместе нанимаем Рембрандта на работу и платим ему. Это значит, что его не объявят банкротом. А теперь попробуй оладьи, а твой отец наверняка не откажется от стаканчика моего яблочного вина.
Франческа сразу же вспомнила о тете Янетье и флорентийце, которые тоже сейчас закусывали в доме Вельдхейсов. Когда они с отцом вышли от Рембрандта, экипаж все еще стоял у дома тети Янетье.
В течение десяти дней от Янетье ничего не было слышно. Однажды Мария привела Франческу и Алетту из школы в обычное время. Франческа сразу же почувствовала, что в доме царит радостное оживление. Девочек встретила улыбающаяся Анна и сразу же объявила новость: