Лаллен рассказал мне, как одна хорошенькая женщина, что держит в начале Чипсайда магазин детских вещей и мне уже давно приглянулась, стала жертвой леди Беннет (известной шлюхи), которая, придя к ней в лавку и притворившись, что лишилась чувств, с ней познакомилась, завоевала ее доверие и в конце концов свела ее с одним дамским угодником, нанявшим леди Беннет специально для того, чтобы она добыла ему эту несчастную крошку.
22 сентября 1660 года
Мистер Кристмас, мой одноклассник, напомнил мне, что мальчишкой я был отъявленным «круглоголовым», и я здорово испугался, как бы он не вспомнил, что я сказал в день казни короля. Будто, читая проповедь, я тогда изрек: «Память о нечестивых да омерзеет!»[52] Впоследствии я выяснил, что он ушел из школы раньше и помнить этих слов не может.
1 ноября 1660 года
После обеда — в театр, где вновь посмотрел «Падшую», которая в этот раз понравилась мне больше, чем раньше. Поскольку сидел я в глубине ложи и был невидим, какая-то дама, сплюнув, попала в меня. Я было рассердился, но, обнаружив, что она прехорошенькая, простил ей эту выходку.
28 января 1661 года
Утром — в присутствии, занимался делами. Позвали к сэру У. Баттену поглядеть на странное существо, привезенное из Гвинеи капитаном Холмсом. Это огромная обезьяна, во многом необычайно похожая на человека. Не могу тем не менее поверить, что чудище это произошло от человека и самки бабуина. Меж тем обезьяна уже неплохо понимает по-английски, и, думаю, со временем ее можно будет научить говорить или подавать знаки.
24 августа 1661 года
Мистер Ковентри рассказал мне о том, как один француз, проплывая под Лондонским мостом, почему-то решил, что лодка его вот-вот перевернется, и, не на шутку перепугавшись, стал креститься и читать молитвы, однако, когда опасность миновала, воскликнул: «Mon dieu, c'est le plus grand plaisir du monde»[53], что, по-моему, передает психологию француза как нельзя более точно.
8 августа 1662 года
О сэре Джероме Боузе, посланнике королевы Елизаветы к русскому государю, есть немало любопытных историй. Как-то, подымаясь в царские покои, он пропустил вперед себя нескольких вельмож, которых вскоре спустили с лестницы, причем с такой бесцеремонностью, что они, пересчитав головами все ступеньки, вскоре скончались. Когда же поднялся он, в дверях от него потребовали снять шпагу, на что он заявил, что, раз хотят его шпагу, пусть возьмут и башмаки; с этими словами он разулся и послал за ночной рубашкой, чепцом и шлепанцами и в таком виде предстал перед государем. Когда же в другой раз государь, дабы продемонстрировать нашему послу, с каким презрением он относится к своим подданным, велел одному из них выпрыгнуть в окно и тот, на глазах у посла, сломал себе шею, сэр Джером заметил, что его государыня использует шеи своих подданных с большей пользой и искусством. Дабы доказать, на что способны подданные Ее величества, он бросил царю перчатку и призвал всех дворян выступить на защиту их повелителя против его королевы. С того самого дня имя сэра Джер. Боуза окружено было в той стране почетом и славой.