Алина вздохнула и выдала Трубникову историю номер раз: мама после смерти отца вышла замуж и вместе с отчимом принялась закладывать за воротник, а выпив, била ее. Вот почему она, Алина, убежала в город, к тетке, где умудрилась поступить в институт, а тетка требует плату за стол и квартиру, вот и приходится подрабатывать, и ей повезло, что Дато добрый и особо ее не нагружает в будни. Для особых случаев имелась история номер два о мачехе, которая выгнала падчерицу из дома, а до этого издевалась похлеще гестапо: тут следующим номером программы становился ожог на запястье, который Алина якобы получила от злой бабы (на самом деле — во время работы поваром). Как правило, это был очень трогательный рассказ, но Алина пользовалась им редко.
Трубников выслушал ее с подчеркнутым вниманием, сочувствующе кивая, а потом сказал совершенно не в тему:
— Знаете, Алина, я думаю у вас впереди достаточно интересная и наполненная событиями жизнь.
Алина горько усмехнулась, и Трубникову вдруг показалось, что она не моложе, как он решил вначале, а гораздо старше.
— Она уже интересна, — ответила Алина. — Дальше некуда.
* * *
Борис никогда не брал попутчиков.
У мамы было несколько правил на его счет с давних-предавних пор. Не перечить (не спорить, не грубить, не ставить из себя, не шляться где попало допоздна). Быть хорошим мальчиком (смотри «Не перечить»). И не заставлять маму нервничать, так как у мамы больное сердце. Если ты променяешь поход с мамой на рынок на беготню по стадиону, то этим ты ее огорчишь. Если ты выберешь в жены девку, которая не нравится маме, то этим нарушишь все заповеди сразу. Если ты будешь брать попутчиков, то тебя могут ограбить и убить, а это разобьет сердце мамы, сам понимаешь. В общем, мама положила жизнь на твое воспитание, должен же ты быть благодарным.
За глаза сослуживцы интересовались (особенно, когда мама звонила Борису на работу узнать, хорошо ли он поел), как же он вытирает задницу без живого маминого участия.
Видимо поэтому, увидев черноволосую девчонку с рюкзаком, которая вскинула руку, увидев его «десятку», Борис остановился на обочине.
— До города, — сказала девчонка, открыв дверь, Борис окинул взглядом ее худенькое тело, усталое личико, пробивающиеся огненно-рыжие корни волос и майку с изображением уродца и надписью «Главное, чтобы костюмчик сидел» и промолвил:
— Садись.
Девчонку звали Анной, и это было все, что она сообщила о себе. Борис подозревал, что попутчики трепливы, но Анна словно бы приняла правила игры его мамы и не открывала рта, замерев в кресле и утомленно глядя в окно. «Сколько она так стояла на солнцепеке?» — вдруг подумал Борис, поглядывая в ее сторону, но ничего не сказал.