— Привет, Кирилл, — голос Макса, начальника сектора был унылым: достали, наверно, подчиненные вконец. — Как отдыхается?
— Ничего себе, — ответил я, вспомнив елку и малышню.
— Везет…, - вздохнул Макс. — Кого пробить?
Умница Максим, быстро понимает, что от него требуется. Поэтому и в начальниках ходит уже три года как.
— Олега Пертухина. Адрес, телефоны — сотовый, домашний… Наличие фотостудии, обычные места обитания. Как всегда.
Макс вздохнул опять. Я услышал шелест нажимаемых клавиш. Недавно в отдел завезли новые компьютеры, и аналитики пока обходились с ними бережно. В частности не долбили со всей дури по клавиатуре.
— Сотовый не дам. Закрытая информация.
— Макс, — скривился я, — не дури. Этот Петрухин у меня по делу свидетелем проходит. Основным.
— Что, Серапион загрузил? — усмехнулся Макс и продиктовал: — Твой Петров прописан на Озерной, восемнадцать, квартира три. Домашнего телефона нет. Сотовый — восемь девятьсот три, сорок два, сто пятьдесят семь, сорок два. Фотостудии личной нет, и больше ничем тебе помочь не могу.
— Петрухин, — поправил я и повесил трубку.
Молодые фотографические дарования я отловил по наводке бывшего коллеги в парке, где Петрухин устраивал фотосессию пышногрудой блондинке, бродя с ней по зарослям и пощелкивая новеньким «никоном». Н-да, сокурсничек… если Анне было семнадцать или менее, то Петрухину уже стукнул тридцатник. Некоторое время я просто шел за ними, разглядывая самого фотографа, начинающего лысеть мужичка с физиономией обезьянки, и девушку, на которой хотелось написать большими буквами «БЛАНДЫНКА ТИПИЧНАЯ». По указанию Петрухина красна девица обхватила березку и всем телом к ней прижалась; Петрухин навел на нее свой «никон», но быстро опустил фотоаппарат.
— Ну-ка, сделай страстное лицо, — попросил он. Блондинка сделала, и я рассмеялся, заставив мучеников фотоискусства подпрыгнуть от неожиданности. Пришлось выбираться из кустов, поздороваться и продемонстрировать распечатку со снимком Анны со словами:
— Ваша работа?
Петрухин присмотрелся и гордо кивнул.
— Моя.
Блондинка отошла от дерева, поняв, что со страстным лицом придется повременить, и закурила, с интересом поглядывая в мою сторону.
— Я хочу найти Анну, — сказал я. Петрухин встрепенулся, по-птичьи тряхнув головой и осведомился:
— А с чего я вам должен помогать?
Тогда я показал ему документы и, полюбовавшись, как лицо фотографа вытягивается в форму Курской дуги, ответил:
— Она проходит свидетелем по одному из дел. А неоказание помощи следствию, как вам известно, наказуемо.
Наказания фотограф, естественно, не хотел. Я узнал, что Анна живет по-простому, в общежитии пединститута, а сотовый у нее отключен за неуплату, и вообще Петрухин Анну неделю не видел. Поблагодарив испуганного служителя муз, я подмигнул блондинке и стал выбираться из зарослей. Да, из сора растут не только стихи, но и современное фотоискусство… брюки бы не порвать по этим кустам.