Алина помолчала, заставив Провозвестника закусить губу до крови, а потом словно печать поставила:
— Я решила все еще месяц назад. Это слишком. Я не хочу быть Богом.
И торжественно умолкла, откинувшись на сиденье.
На минуту время застыло. Еще одна капля крови вытекла из носа Провозвестника, упала на колено; он машинальные растер ее по плотной джинсовой ткани.
Все.
И тогда он перехватил у Лизы руль и резко крутанул его вправо, одновременно дав команду на развоплощение. Текучая огненная волна будто бы нехотя лизнула бензовоз, а через секунду взрыв невиданной мощности сотряс землю и выжав ее до минерального слоя в радиусе ста метров.
Он все сделал правильно.
Скажем «аминь», детки.
* * *
Лиза умерла мгновенно.
Дэн уцелел и смог спасти Алину. Его Светящееся тело расслоилось на тонкие, но прочные пластины и он сумел принять ее в себя, и в голову ему пришли две мысли, одна другой банальнее — «Блин, что я умею!» и «Все, конец котенку». Ему было очень, очень больно, но он смог закрыть собой бесконечно дорогое существо. А потом глаза затянуло красным, и стало темно и очень тихо.
Вскоре сознание вернулось, и Дэн обнаружил, что стоит среди дрожащих чахлых осинок какого-то лесочка вдали от дороги и людского жилья. Алина сидела в снегу, докторова шапка потерялась, и рыжие волосы трепал ветерок. Глаза Алины были закрыты, а лицо стало спокойным, строгим и очень красивым.
Дэн присел рядом на корточки. Поправил кудрявую прядь, запахнул дубленку, у которой оторвались все пуговицы. Темнело и холодало, откуда-то доносился то ли вой волков, то ли скрежет ветра по насту.
Алина не шевелилась.
И тогда, вдруг поняв все и сразу, до конца, Дэн закричал и упал в снег, забил кулаками. Словно подпевая, ветер заскулил громче и гаже, а небо заклубилось тучами.
Но гнев быстро схлынул, оставив только отчаяние; Дэн обхватил голову руками и зарыдал.
Лица Алины было холодным и твердым, лицом мраморной статуи.
— Проснись, — умолял Дэн. — Проснись, пожалуйста, — словно от его слов должен был разойтись неведомый яд. Но Алина сидела неподвижно, и снег на ее лице не таял.
Она умерла.
Дэн оглянулся, но кругом ничего не изменилось. Земля не треснула до потаенных глубин, камни не заговорили, звезды не изменили своих путей и мертвые не поднялись из гробов. В мире умер Бог; миру не было дела. Слезы остывали на Дэновых щеках, ветер царапал кожу, насвистывая похоронный марш.
Темнело.
Словно повинуясь незримому кукловоду, Дэн сложил руки Алины крестом на груди, поправил волосы и заплакал снова. Воспоминания летели мимо — вот Алина в студенческом кафе листает тетрадку; вот она вытаскивает нефалима и выгребной ямы Зова; вот они стоят во дворе, и Дэн чувствует сквозь одежду ее горячее лицо — а теперь в нем нет ни кровинки, только тени сереют под веками.